Человек войны

– Пойдемте! Здесь нельзя находиться!

– А шо она тебе сказала, Андрюша?

– То и сказала, Ма. Что здесь нельзя находиться, и нам надо поскорее выбираться наружу.

– Именно так и сказала?

– Именно так, Ма.

– Какой интересный у них язык. А мне показалось, что она что-то щебечет. А ты свободно на нем говоришь, сына?

– Свободно, Ма.

Они наконец-то выбрались из толчеи аэровокзала на площадь, и Андрей остановился у автобусной остановки.

– Теперь на автобусе? А долго ехать?

Андрей улыбнулся своей неугомонной матери:

– Ехать семьдесят километров, Ма.

– Долго.

– Да нет! По местным дорогам, да в это время суток – это полчаса или сорок минут.

– Правда? А автобус когда будет?

– А он уже есть! Я сейчас передохну немножко, покурю. Что-то у меня сердце бухает, как заячий хвост. А потом поедем. На автобусе. На персональном!

Через пять минут Андрей подвел родителей к новенькому микроавтобусу «Пежо», который он для такого дела одолжил на один вечер у своего знакомого.

– Вот! Персональный транспорт для вас!

– Это твой?

– Нет, Ма. Я на такой еще не заработал. Это я у друга попросил.

– Хорошие у тебя друзья! – сказал «папа Леша».

– Да, дед, не жалуюсь. Понимающие.

– А почему дед? – спросила мама.

– А разве нет? Двое внуков...

– Дед, дед! – улыбнулся отец. – И не просто дед, а старый пердун уже!

– Ну-у! Не прибедняйся, батя! Ты еще ого-го!!!

– После семидесяти, сына, все «иго-го!» заканчиваются.

...Именно с того дня так и повелось – Дед...

Теперь «папу Лешу» все только так и называли... Даже мама, обращаясь к нему теперь говорила: «Слышь-ка, Дед!» ... Плохо ли, хорошо ли... Но ведь ничего обидного в этом не было.

...Та неделя для Андрея пронеслась, как один день.

Родители хотели знать про него, про его жизнь абсолютно все! Расспросам не было конца. И ему приходилось изворачиваться, сводить все эти разговоры на шутки, чтобы не врать, но и не говорить всей правды – не хотелось Андрею волновать своих, таких пожилых родителей! И так уже тех волнений за их долгую жизнь было предостаточно.

Они с Линой тщательно делали вид, что в их «семье» все в порядке. Да только «мама Аня» всегда была их домашней, «семейной контрразведкой». Она своим опытным взглядом подмечала все, а потом до полуночи шепталась о чем-то на кухне с отцом.

Втроем они съездили к Машеньке. Удивлениям по поводу того, что она уже так взросло выглядит, просто не было конца!

Потом Андрей купил им автобусную экскурсию по христианским местам и к храму Гроба Господня – мать никогда не простила бы себе, что, побывав на Земле обетованной, так и не увидела Иерусалим, город, «откуда все началось». Впечатлений после этой поездки у нее было на десятерых.

Но... Все остальное время они с отцом проводили сюсюкаясь с Максимом, который в конце концов взял да и преподнес дедушке с бабушкой тот сюрприз, который он только и мог преподнести в свои восемь с половиной месяцев – он сделал пять, самых первых в своей жизни шагов!..

И это стало их самым ярким впечатлением, оставшимся от всей поездки!..

...14 июля, 15.20 РМ...

Неделя пролетела, как один день.

Они опять улетали в Одессу, а Андрей опять оставался.

Уже объявили о начале регистрации, когда мама обняла его за плечи и посмотрела прямо в глаза:

– Андрюш... Может, хватит уже?

– Что, Ма?

– По миру слоняться. Больше восьми лет прошло. Может, пора уже и возвращаться, а?

– Пора, Ма. Давно пора! Ты себе даже не представляешь, как я устал!

– Так в чем же дело? Бери детей и приезжай! Поднимем их как-нибудь! Ты же ведь мучаешься – я же вижу! – Она посмотрела на отца. – И Дед видит!

– Что решаешь, сын? – спросил отец.

– А что я могу сейчас решать, родные вы мои? От меня сейчас уже ничего не зависит!

– Так не бывает! Каждый свою жизнь строит сам! И только от него зависят все его шаги!

– Это правильно, батя! Правильно! Только...

– Что?

– Не могу я пока...

– Бросай ты ее на хрен, эту свою Лину! – проговорила мама. – Бери Макса и езжай в Одессу! Найдешь себе нормальную жену, а не эту...

– Да не в этом дело...

– А в чем тогда?

– Я по документам для Максима вообще никто...

– Как это?

– Лина, чтобы получать деньги на двоих детей, как мать-одиночка, сказала, что его отец был туристом из России. А Максику даже отчество дала другое, своего отца. Он теперь Максим Романович. Так что... Забрать я его никак не смогу. Еще чего доброго, меня за киднеппинг объявят в розыск в Интерпол.