Западня

…Вместо адвоката в среду утром Балакирева навестил дежурный оперативник отдела. Он бодро помахивал листочком с компьютерной распечаткой:

— На, твой кадр объявился!

Оказалось, что в сводке ночных происшествий фигурировал и владелец компьютерного салона Мулевин Валерий Львович. Милицию вызвали его соседи по площадке — те самые, с которыми он почти не общался. Утром, выходя из своей квартиры, соседка вдруг обратила внимание на то, что дверь напротив слегка приоткрыта. Но тогда она этим особо не впечатлилась. Однако, вернувшись домой из магазина, узрела прежнюю картину — между стальной дверью и косяком щель сантиметра два. Ее это удивило — она знала, что сосед всегда тщательно запирается.

Позвонила в соседнюю квартиру, а не дождавшись ответа, приоткрыла дверь и заглянула. В дальнем конце холла заметила распростертое тело, кровь и не стала продолжать эксперимент — немедленно вернулась к себе в квартиру, заперлась на все замки и сразу вызвала «скорую» и милицию. «Скорая» тут же уехала обратно — помощь уже была не нужна. Мулевин успел остыть.

— О черт, — пробормотал Балакирев, заново перечитывая сводку. — Куда его увезли?

— Да куда его везти? В анатомичку.

Юрий уже набирал номер анатомички. Переругавшись с лаборанткой, наконец добился, чтобы ему позвали патологоанатома, который как раз занимался телом Мулевина. Тот подошел и коротко объяснил, что только начал работать, они что — с цепи сорвались?! И так делает вне очереди, опера спозаранку подсунули ему этого бугая!

— Ильич, слушай, я тебя только об одном прошу — скажи, как его убивали? — упрашивал Балакирев, перехватив трубку у помощника. Этого патологоанатома он знал давно, и его крутой нрав был всем известен. Если нагрубить — тебе же будет хуже.

— Ножом в живот, — зло ответил тот. — Еще вопросы есть? Можешь приехать сам и посмотреть. Можешь даже сам вскрывать, если не терпится! — И бросил трубку.

Глава 7

В квартире Мулевина работала опергруппа. Балакирев подъехал на место, когда еще не закончили снимать отпечатки пальцев. Ему показали обширное пятно на бежевых плитках холла:

— Вон там лежал.

— Ножа нет?

— Да нет. Ножи есть на кухне, целая выставка. Сухие, чистые.

Балакирев прошел на кухню, убедился, что деревянный штатив с разделочными ножами в полном порядке — все ячейки заняты, ножи аккуратно расставлены. Не похоже, что убийца воспользовался одним из них. Был еще столовый нож в раковине — на тупом закругленном лезвии следы сливочного масла. Тут же — чашка с остатками кофе, две грязные тарелки. Балакирев озирался и чувствовал, что чего-то недостает. Потом сообразил — нет собаки.

— Тут была такса. — Он вышел в гостиную, где тоже снимали отпечатки. — Не видали ее? Черная такая, маленькая.

Синатру никто не видел. Когда прибыла группа, в квартире был только труп хозяина. Видимо, собака сбежала через приоткрытую дверь. «Вот тебе и собачья преданность», — подумал Балакирев, оглядывая уже знакомую обстановку гостиной. Он был здесь позавчера и не замечал, чтобы в комнате что-то особо изменилось. Относительный порядок. Во всяком случае, никакого погрома не было, ящики из стенки никто не выворачивал. Раскрытый журнал на столике. Балакирев подошел, взглянул. «Гео», последний номер, открытый на странице, где фигурировала жуткая фотография рыжеволосой мумии. Рядом — счет за телефонные переговоры на внушительную сумму. Вероятно, Мулевин звонил жене и детям в Чехию. Все разговоры датировались первыми числами мая.

— Вы тут с утра? — обратился он к эксперту. — Никто сюда не звонил?

— Звонил мужик с его работы, — сообщил тот. — С ним уже поговорили, он никак поверить не мог, даже заикаться начал. Обещал сообщить его семье. Они где-то за границей отдыхают.

Главный сюрприз ждал следователя в спальни. Ее уже отработали, сняли отпечатки везде, где было возможно. В том числе и внутри сейфа. Это не составило никакого труда, потому что сейф был открыт. Балакирев убедился; что небольшой стальной ящик пуст. Правда, позавчера он не видел его содержимого… Но все-таки раньше там что-то содержалось — сам Мулевин это сообщил. Теперь не было ничего. Балакирев услышал, как что-то хрустнуло у него подмогой. Это были остатки растоптанной икебаны. Знакомая ему плетеная корзинка, в которой раньше находилась композиция, теперь валялась на постели.

— Э, да это ты, Валя? — окликнул его с порога знакомый оперативник. Они поздоровались, и тот поинтересовался: