– Тебе не кажется, что их мальчишка очень странно разговаривает? Он тут все по коридорам носился и орал. Честно говоря, я думал, мать его приструнит. Но нет! Марина сидела здесь спокойно и чай пила, а бабка храпит, во сколько же она спать ложится?
– Кстати, о храпе, вот смотри, – сказала я и принялась пугать мужа смертью от таинственной болезни с красивым названием «апноэ».
Как все мужчины, Олег трусоват. Нет, он смело бросится за преступником, спокойно прыгнет в реку за тонущим человеком и не станет визжать от ужаса при виде мыши. Но стоит только в его здоровом, хорошо отлаженном организме заскрипеть какой-нибудь детали, как муженек пугается до синевы. Причем больше всего он боится не смерти, а визита к врачу. Даже безобидный аппарат для измерения давления вызывает у него конвульсии.
Зная эту его особенность, я постаралась на славу, живописуя последствия храпа.
– Ну ладно, – осторожно согласился Куприн, – можно попытаться разок. И как этой дрянью пользоваться?
– А вот инструкция. «Устройство состоит из кольца, загубника и сегмента. Засуньте язык в отверстие, если не помещается, подрежьте».
– Язык? – в ужасе воскликнул муж. – Ну уж нет, ни за что! Пусть умру, скрежеща зубами, но кромсать себя не дам!
– Подожди, разрезать надо отверстие.
– Ладно, – успокоился Олег, – а дальше?
– Так, ага! «Если обильное слюнотечение мешает вам спать…»
– Это что, – взвился муж, – у меня слюни, как у ротвейлера, потекут? Никогда! Забирай эту дрянь!
– Да успокойся и дослушай до конца! «…Вам спать, отодвиньте загубник. Чтобы устройство не выпало во время сна изо рта, зафиксируйте его тесемкой, которая прилагается к УПР-ЛХ». Вот видишь, какая хорошенькая розовая ленточка, все продумано, на мой взгляд, крайне просто. Берем соску, засовываем язык в дырку, запихиваем загубник и привязываем. В результате ты имеешь здоровый, крепкий сон, впрочем, я тоже больше не мучаюсь, выслушивая твои рулады. Смотри, дальше написано: «…улучшает состояние центральной нервной системы, нормализует дыхание, повышает обогащение крови кислородом, предотвращает скачки давления и снижает риск развития сердечно-сосудистых осложнений». Ну будь умницей, примерь!
– Прямо панацея, – хмыкнул Олег, – но, сдается мне, эффект будет другой. С языком, засунутым в дырку, с капающими слюнями, да еще с розовой ленточкой вокруг шеи мне ни за что не заснуть!
Я демонстративно зашмурыгала носом.
– Ладно, – сдался муж, – куда язык совать?
– Сюда.
Олег покорно запихнул «соску» в рот.
– Ну как, удобно?
Куприн молча помотал головой.
– Ничего, сейчас подрежем, давай сюда.
– Матерь божья, спаси, – понеслось из комнаты, – караул, погибаю, дом взорвался! Люди! На снегу сижу! Помогите!!! А-а-а…
Не говоря ни слова, мы с Олегом рысью понеслись в спальню, где мирно почивала баба Клава. За нами бежали Томочка, Кристина и Семен.
Я щелкнула выключателем. Яркий электрический свет озарил пустую кровать.
– Бабка-то где? – недоуменно спросил Сеня.
– Матерь божья, умираю! – раздалось с балкона. Столкнувшись у двери, мы с Томочкой рванули ее на себя, противный, пронизывающий ветер просвистел по ногам, а перед глазами открылась дивная картина.
Баба Клава сидит на кафеле прямо в небольшой куче мокрого снега и орет дуриной.
– Тише, – цыкнул Семен, – что ты на балконе делаешь?
– Так взрывом вынесло, – пояснила бабка, – ой, ой, холодно.
Мы с Тамарой с трудом поставили грузную старуху на ноги.
– Вы живы? – спросила бабка.
– Пока да, – рявкнула я, – здоровы и веселы, с чего нам умирать?
– Так дом взорвало!
– Может, у нее синильный психоз? – задумчиво поинтересовалась Томочка. – Случается такое с пожилыми людьми…
– Это не психоз, а глупость, – продолжала злиться я! – Ну-ка, баба Клава, отвечай, за каким шутом тебя на балкон понесло?
– Какой балкон! – возмутилась Маринкина мать. – В туалет средь ночи подхватилась, торк дверь, а там, мама родная, улица со снегом! Ну все, думаю, взорвали нас чеченцы на….
– Не материтесь, пожалуйста, – поморщилась Тома, – тут девочка стоит.
– А кто матерится? – изумилась баба Клава. – Я просто разговариваю.
– Вы на балкон пошли, – попробовала прояснить ситуацию Кристя, – туалет в коридоре, налево.
– Да? – изумилась глуповатая бабуська. – Всегда с постели слязаю, направо торкнусь, и вот он, урыльник!
Я тяжело вздохнула. Все понятно. Баба Клава заснула, а когда ей захотелось выйти, на автопилоте повернула в привычную сторону, нащупала ручку и оказалась на балконе. Если бы я не погасила свет, никакого переполоха бы не случилось.