Зимнее лето весны

– Куда?

– Ко мне, в поселок Рокот. Или снова начнешь врать, что не знаешь, где такой находится?

– Сейчас примчусь, – пообещала я.

– Молодец, – одобрила Викторова.

В Рокот я неслась почти в обморочном состоянии и за пятьсот метров до поворота к поселку проколола колесо. Не успела я отчаяться, как увидела вывеску «Шиномонтаж». Не веря своему счастью, я бросилась к гаражу, выкрашенному зеленой краской. Обнаружив внутри дядьку в замасленном комбинезоне, взмолилась:

– Поменяйте колесо.

– Запаска есть? – весело спросил он.

– Да, да, конечно, – закивала я.

– Нет проблем! – ответил мастер.

– Можно, я оставлю тут джип и понесусь по делам? – нервно поинтересовалась я.

Механик окончательно развеселился.

– Если ты автомобиль тут не оставишь, как же я его переобую?

– Верно, – согласилась я, – совсем с головой плохо. Так побегу? Мне надо тут неподалеку…

– Шиномонтаж до десяти вечера.

– Успею! Не волнуйтесь!

– А чего мне дергаться? – хмыкнул мужик.

– Не беспокойтесь, я непременно приду назад и деньги заплачу.

Механик вытер руки ветошью.

– Если не вернешься, плакать не стану, джип-то у меня останется.

– Действительно, – пробормотала я и двинулась в сторону леса.

Не успела я подойти к калитке, как из своей части дома высунулась Анна Михайловна.

– Иди сюда, – поманила она меня рукой. – Не дергайся, поселок пустой, сейчас в нем я одна живу!

Я поднялась по ступенькам и очутилась в неуютной прихожей. На полу тут вместо плитки лежал линолеум, из мебели имелись деревянная вешалка, галошница и пуфик, освещался холл четырьмя торшерами. Немного странно, но мне было не до дизайна помещения.

– Ты, милочка, лгунья, – потрясла Викторова перед моим носом толстым журналом.

Я чихнула – в прихожей резко пахло парфюмом, тяжелый аромат буквально распирал мой нос.

– Заболела? – неожиданно ласково пропела старушка. – Сейчас еще хуже станет. Что у нас тут, на двадцать второй странице? Репортаж из дома писательницы Арины Виоловой. Какие фото! Красота! Шикарное здание! Сколько стоило?

– Оно не мое, – попыталась я прояснить ситуацию.

– Обманщица! Черным по белому написано: «Дом Виоловой».

– Он съемный. [4]

– А в статье сказано… – уперлась Анна Михайловна, поправляя платок, завязанный на шее.

– Журналисты часто ошибаются.

– Пресса никогда не врет! – торжественно воскликнула старуха. – За этим правительство следит!

И что мне было возразить? Оставалось лишь слушать бабусю.

– Несчастненькой прикидывалась, – брызгала слюной Викторова, – плакала-рыдала… «Я Лена Петрова, обожаю Игорька…» Обманула старую дуру! Но Господь мне журнальчик послал, со статейкой, и вот выяснилось: и муж есть, и хоромы великие, и деньжищ полно. Ясно теперь, почему Игоря прибила. Вот тебе мое условие: отстегивай пять миллионов!

Несуразность суммы заставила меня рассмеяться.

– Я никогда не видала подобного количества рублей сразу.

– Долларов! – совсем обнаглела бабка, и мне стало еще смешней.

– А их уж тем более!

– Врешь! В журнале другое написано.

– Где? – удивилась я. До сих пор борзописцы столь откровенно не врали, фантазировали по мелочи.

– Слушай, – вдруг миролюбиво предложила Анна Михайловна и начала озвучивать текст: – «Наши писатели корчат из себя Золушек, но на самом деле сидят на мешках с золотом. Возьмем писаку Виолову, в миру Тараканову. Посмотрите на фото ее дома. По самым скромным подсчетам, он стоит три миллиона баксов, а если принять в расчет участок, гараж, ограду, то за «скромную хижину» легко можно выручить пять миллионов зеленью».

– Дом не наш! И потом, это не живые деньги, а риелторская оценка. Здание сняло для нашей семьи издательство.

– А еще машина, – не успокаивалась Викторова. – С моей вот пенсии джип не купить.

– Автомобиль мне тоже предоставило «Марко».

– Все, надоело твое вранье! Пять миллионов – и кассета твоя!

Я попыталась вразумить Анну Михайловну:

– Не надо нам завидовать, мы живем на честно заработанные средства. Лишних денег в семье нет.

– Фу! А дом?

– Но у вас же имеется таунхаус, а вы жалуетесь на нищету! – пошла я в наступление.

Анна Михайловна стукнула кулаком по высокой галошнице.

– Я не имею к этому коттеджу никакого отношения – меня наняли его стеречь, пока хозяева по Ниццам шляются! Приедут и выпрут, я всего лишь сторож!