Будем жить!

— Там, образно говоря, дерьмо. Не мог поверить такой гад, как твой тесть, что я его и задаром не против переправить — да пусть уматывает, куда хочет! Вот я и попросил компромат на пару совсем уж одиозных личностей… Хороший, конечно, ты задал вопрос для человека, от которого жена только что в будущее сбежала.

— А какой надо? — разозлился я.

— Например, а как там? На всякий случай отвечаю — про те времена, куда они сдернули, я точно не знаю. Но в двадцать четвертом веке тут просто лепота — леса, холмы, озера, кое-где живописные развалины… Вот только человечества нет, вместо него всякие дикие племена по лесам прячутся. И тупые они какие-то, разговаривают и то с трудом. Конкретно здесь, на большом озере, это в десяти километрах, совсем дикари живут, жрут грибы и лягушек. Правда, есть надежда на улучшение жизни — у них охотники с луками появились, начали крыс промышлять, мясо деликатесное и опять же шкурки… Крысы там знатные, килограмма по полтора. А в Осташкове, точнее в его развалинах, другое племя, там культурный уровень на порядок выше, даже по Селигеру на каких-то лодках плавают. У них и король есть, а у короля, ты не поверишь, настоящий «калаш», даже не очень ржавый, а к нему аж целых три патрона! Так что вполне может твой тестюшка стать императором всея осташковщины, если, конечно, у него получится объяснить своим холуям, с какой радости они должны его слушаться в столь резко поменявшихся условиях.

Патрик помолчал, а потом спокойно, будто речь шла о походе в ларек за пивом, сообщил:

— Так что ухожу я отсюда в тысяча восемьсот сороковой год, тут как-то суетно, да и государство больно любопытное, не говоря уж об отдельных его гражданах. Если хочешь — можешь со мной. Не хочешь — я тебе, как уже говорил, два мешка приготовил и пяток полезных талисманов — живи на здоровье, вот только детей заводить не надо, а то их внуков жалко. Кстати, если решишь со мной — подумай, все ли долги ты раздал перед отбытием, возможно, навсегда… В общем, у тебя есть три дня, которые я еще буду тут.

Мой старый друг поднял лежащий на траве дипломат, взвесил его в руках, будто примериваясь, как бы половчее зашвырнуть его в озеро. Но потом покачал головой и, не оборачиваясь, пошел к дому.

Глава 2

КТО ВИНОВАТ И ЧТО ДЕЛАТЬ

Сергей Максимович Конев уже полчаса пребывал в раздумьях. Сходить, что ли, на рыбалку, вечерний клев тут просто замечательный? И если да, то на ближнее маленькое озеро, что под окнами, или на большое, десять километров — не расстояние для хорошего автомобиля по неплохой грунтовке… А может, опять сразиться с комендантом в «Эпоху Империй» на компьютерах? Прохор Ильич будет очень рад, с Андреем ему удается сыграть редко, да и класс игроков настолько разный, что коменданту лучше сдаваться сразу — хоть счет будет не таким позорным. С ним, Сергеем, Прохор играет на равных, но вот только поднадоело оно как-то…

Скажем прямо, отдыхать дальше у Сергея уже просто не оставалось никаких сил. Поначалу, конечно, все было интересно — охота, например, дичи здесь было немерено, но в силу неумения стрелять это занятие быстро наскучило. Рыбалка тут знатная, ничего не скажешь, а уж как здешний повар готовит карасей в сметане… Сергей с тоской посмотрел на свой живот и вздохнул. По московским меркам, конечно, пуза почти что и нет, а вот по тутошним… даже как-то неудобно. Нет, только не рыбалка — и самому пора на диету, и оба здешних кота обожрались рыбой до полной отрешенности от всего сущего. Завтра можно будет опять по грибы отправиться… да когда же наконец этот Патрик из Питера вернется? «Мне надо побеседовать с его величеством», ага. До Питера лететь шесть часов и назад столько же, Николай Первый его готов принять в любое время — и что же он, третий день подряд бедному царю зубы заговаривает? И ведь даже не радирует, как у него там дела и когда ждать. Или, чтобы из Питера связаться с поместьем, надо набирать высоту, а ему лень?

В дверь постучали, и вошел Прохор.

— Барин прислал радиограмму, — сообщил он, — завтра к часу дня будет.

— Спасибо, — поблагодарил Сергей. — А пока партеечку в «Эпоху» не желаете?

Когда Сергей только появился в патрикеевском имении «Столичное», находящемся на самом краю Тверской губернии, его поразило спокойное отношение аборигенов к окружающим их со всех сторон техническим новинкам. Приходящие по каким-то своим делам крестьяне из дальних деревень как должное воспринимали электрическое освещение усадьбы. Никого не пугала пара автомобилей, якобы паровых, а на самом деле ездящих непонятным образом на воде в качестве топлива. Паркующийся в большом сарае дирижабль местные называли «воздушным мешком» и считали неотъемлемой принадлежностью поместья — на этом самом «мешке» Андрей и улетел в Питер. В церкви села Столичное регулярно проводились молебны об увеличении ресурса трех тракторов наподобие «Фордзона» и навесного оборудования к ним, а также о бесперебойной работе паровой лесопилки. Правда, повар имения плевался при одном упоминании микроволновки, но исключительно потому, что побывавшие в ней продукты якобы теряли естественный вкус. На фоне всего этого комендант, ведущий делопроизводство на компьютере, а в свободное время обожающий сыграть на нем же в «Эпоху империй», казался совершенно естественным персонажем.