Черт из табакерки

– Как же так, – залепетала я. – Альбина утверждала совсем иное.

– Не знаю, что говорила вам госпожа Соловьева, но имейте в виду – ничего общего с убийцей ни я, ни моя дочь иметь не будем.

– Она ждет вас, – тихо пробормотала я, – надеется. И потом, еще не было суда, вдруг она не виновата?

Слава презрительно скривил губы.

– Меня никто за решетку не сажает, раз арестовали, значит, имелся повод, – отчеканил он.

– И вы не станете знакомить Дашу с сестрой?

– Никогда. Да и какая она ей родственница…

– Ну ничего себе, – окончательно вышла я из себя. – Мать-то у них одна.

– Правда? – ухмыльнулся Слава. – Но это еще ни о чем не говорит.

– И не понесёте ей передачу? – Никогда. С убийцей не хочу иметь дело.

– Но…

– Простите, – твердо заявил мужчина, – дальнейший разговор не имеет смысла.

Он встал, всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена. Пришлось уходить, кипя от злости.

Пока лифт нес меня с последнего этажа вниз, в голове пылал пожар. Бывают же такие люди! Горя от негодования, я вылетела во двор и понеслась к метро. Сейчас добегу до автомата и попробую связаться с Антоном, хотя, чует мое сердце, ничего хорошего…

– Простите, – раздался тоненький, ясный голосок. – Мне надо поговорить с вами.

Я резко повернулась и увидела Дашу. Девочка сдула со лба светлую прядку и спросила:

– Что с мамой?

– Она заболела, сильно, но не смертельно, ее отправят в санаторий, и, скорей всего, ты ее несколько лет не увидишь.

Даша в упор посмотрела на меня и закусила нижнюю губу.

– Ага, а еще она работает радисткой в ФСБ и поэтому никогда не ночует у нас. Не надо считать меня дурой, великолепно знаю, что у нее есть другая семья.

Я почувствовала, как на сердце наваливается тяжесть.

– Сколько тебе лет?

– Десять, – с достоинством ответила девочка.

– Давай зайдем в кафе, – предложила я, указывая на веселые разноцветные зонтики на той стороне проспекта.

Мы пошли к подземному переходу. Что же, ей десять годков, я в этом возрасте великолепно разбиралась что к чему, бегала сама в школу, могла приготовить немудреный обед и знала, с какой стороны нужно затаскивать на диван пьяную Раису.

Мы сели за столик, и я попыталась начать издалека:

– Понимаешь, все очень непросто.

– Мама попала в тюрьму? – перебила Даша. – За что?

– Откуда знаешь? – изумилась я.

– Подумаешь, – фыркнула девочка. – Между прочим, из ванной великолепно слышно, что в гостиной говорят. Когда меня из комнаты выгоняют, всегда делаю вид, что иду мыться. Что мама сделала?

– Ее обвиняют в убийстве мужа…

– Никиты? Отца Вики?

– Ты все знаешь?

– Конечно.

– И кто рассказал?

– Сама узнала. Мама и папа редко эту ситуацию обсуждали, а вот бабушка все время папу пилила. Только мама за порог, как бабуля начинает зудеть: “Сколько это будет продолжаться, семьи нормальной нет, никогда Альбина денег не дождется, ситуация тупиковая. Семьи нормальной нет, жены у тебя нет, семьи нормальной нет, нет семьи, семьи нет…” А папа послушает, послушает, да как рявкнет: “Мама, перестань!” Она и замолчит. А мне разрешат ее увидеть?

Я растерялась.

– Не знаю, а ты хочешь?

– Конечно, – серьезно ответила Даша. – Наверное, ей там страшно и тоскливо. И потом, кто же продукты передаст, говорят, в тюрьме голодают…

– Тебя совсем не пугает, что Альбину обвиняют в убийстве?

– Нет, – покачала головой Даша. – Она же моя мама. И потом, наверное, она не хотела, случайно, да? Толкнула, а он упал? Так ведь?

И она посмотрела на меня голубыми глазами, похожими на полевые цветы.

Я растерянно пробормотала:

– Знаешь, вина Альбины не доказана, в деле много непонятных моментов. Следователь разберется.

Даша тяжело вздохнула:

– Деньги кому достанутся?

Мне стало противно. Надо же, девочка казалась на первый взгляд вполне приличной, и вот, пожалуйста.

– Какая разница! – излишне резко ответила я. – Понятно одно, только не твоему папе!

– Очень даже большая разница, – твердо ответила Даша, – если средства окажутся у Вики, то поеду к ней и попрошу дать взятку следователю, много-много тысяч долларов, вот он маму и выпустит.

Я лишилась дара речи. Что это такое делается на моей Родине, если маленькая девочка абсолютно уверена, что все проблемы можно решить при помощи денег! Да я в ее возрасте свято верила в победу добра над злом!

– Деньги отцу теперь не нужны, – тихо продолжила Дашенька, накручивая на палец легкую, светлую прядку.