Антикиллер-2

Существует связь даже между зонами, расположенными в разных концах страны: очередной этап приносит то «постановочное письмо», то деньги в общак, то устное сообщение для Смотрящего, то решение последней сходки... Если надо передать чтото очень важное или расправиться с укрывшимся за решеткой иудой, с воли направляется «десант» – специально подобранный человек умышленно «берет срок» и выполняет поручение «бродяг».

Уголовный мир – неважно, в зоне ли, на воле – живет не по законам Госдумы или президентским указам, а по своим «законам», «понятиям», решениям сходок. И эти правила соблюдаются куда строже писаных официальных постановлений. Больше того, в последнее время они вытесняют настоящие – слабые и бездействующие законы. Уже вполне легальные бизнесмены при возникновении материального спора обращаются не в арбитраж с его многомесячной волокитой и зачастую неисполняемыми решениями, а к авторитетам, которые без всякой бумажной карусели и переносов заседаний разрешат спор на месте, с гарантией обязательного исполнения.

Так бизнес сливается с криминалом, «черные», плохо отмытые деньги направляются на политическую борьбу, в кресла руководителей фирм, мэров, губернаторов, президентов в изобилии плодящихся банановых суверенных республик усаживаются деятели, чьи отпечатки пальцев еще хранятся в дактилоскопических картотеках органов внутренних дел, хотя и имеют тенденцию к постепенному исчезновению из оных.

«Блатную музыку» все чаще можно услышать не только в бытовой сфере, но и в коридорах Госдумы, аппарате правительства, президентском окружении. Наряду с этим все чаще отклоняются законопроекты о борьбе с преступностью и укреплении правоохранительных органов, все чаще принимаются законы, прямо или косвенно выгодные «братве», «бродягам» или слегка замаскированному «черному бизнесу». Открыто создаются «фонды помощи осужденным», представляющие собой не что иное, как легализованные воровские общаки. Утверждение о том, что преступники такие же люди, как все остальные, – из того же ряда, потому что выгодно криминалитету.

* * *

Светка и Зойка познакомились на зоне, в детской колонии с неудобоваримым названием «Воспитательно-трудовая колония для несовершеннолетних осужденных женского пола». Слово «трудовая» впоследствии из названия выпало, все остальное осталось. Очевидно, придумать другой вариант было трудно: «колония для девочек» – явно не годилось, потому что девочек в буквальном, физиологическом смысле этого слова здесь не было, а если иногда и попадались, то наличие небольшого клочка плевы превращало их жизнь в кошмар, ибо служило упреком всем остальным обитательницам зоны и подтверждало правоту воспитательниц, что не все начинают трахаться, едва поднявшись с горшка.

Мириться с такой явной несправедливостью несовершеннолетние осужденные женского пола не могли и расставляли все по местам, объявляя добродетель пороком и строго наказывая за него. Девственница объявлялась «соской», ибо другого способа сохранить невинность, по мнению здешних обитателей, не существовало, и, хотя основной состав вовсе не чурался орального секса, равно как и анального, группового и лесбийского, получившая такой ярлык новенькая становилась существом униженным и презираемым. Ее избивали, ставили на колени, рвали за волосы, заставляли лизать ноги или заднепроходное отверстие, мочились на несчастную, насильно накалывали точку возле рта или над глазом – позорящий знак «вафлистки». Не говоря уже о том, что сам предмет, послуживший основанием к гонениям, уничтожался самым варварским и жестоким способом.

Зойка, на свою беду, оказалась девственницей. Если бы Светка узнала об этом заблаговременно, она подсказала бы, как надо себя вести. Но вышло по-другому. Вечером, после отбоя, новенькая была поставлена для «проверки на вшивость». Это своего рода «прописка», но в отличие от мальчишеских зон испытуемой не загадывают загадки, не устраивают подлянок с «играми», не выписывают «морковки», «макаронины» или «хлысты». Просто определяют, чем дышит новенькая, и в зависимости от этого определяют ей место в зоновской иерархии.

Дело в том, что среда осужденных, как, впрочем, и любая другая, неоднородна. Во главе стоят «шишки», потом идет основная масса «правильных» девчонок, или «пацанок», ниже стоят презираемые «шкуры», которые, в свою очередь, делятся на три масти: «машек», «чушек», «задрочек». «Машки» – это слабохарактерные или физически слабые девочки, которые не могут за себя постоять. С ними никто не считается: отталкивают назад в любой очереди, отбирают передачи, могут и в хрюк втереть. Но они стоят выше двух остальных категорий, над «чушками».