Скелет из пробирки

– Не дергайси попусту, – успокоила Катя, – чай, не изверги, подохнуть-то не дадим, только пущай работает сама, а мы подмогнем в случае чего!

Я глянула на ходики и побежала через лес к остановке. Автобус тут ходит строго по расписанию, и у меня осталось час с четвертью. Но рядом больше нет тихоходной Нюси, а сама я ношусь быстро.

* * *

Утром я вытащила справочник и принялась звонить по архивам.

– Никогда не слышали про Софью Николаевну, – ответили по первому номеру.

– У нас уже тридцать лет директорствует Валентин Львович, – заявили во втором.

Но я не теряла надежды. Удача обязательно придет, нужно только проявить упорство и терпение. На пятой попытке из трубки донеслось:

– Софья Николаевна? Простите, но она умерла.

– Извините, а у вас работает такая рыженькая хромоногая девушка?

– Светлана Григорьевна Сафонова сидит в зале периодики, – пояснил подчеркнуто интеллигентный голос, – с девяти до девятнадцати. Выдача материалов прекращается за час до конца работы.

– К вам можно записаться?

– Вы студентка?

– Нет.

– Преподаватель?

– Бывший, сейчас уже никого не учу.

– Тогда возьмите с собой паспорт и учтите, что просто для интересантов выдача документов платная.

Я натянула на себя джинсы и футболку, прихватила документ, удостоверяющий личность, и понеслась на улицу Авиаторскую. Азарт толкал в спину – торопись, Вилка, скоро сдавать рукопись в издательство, а у тебя мало того, что ни строчки не написано, так еще и неизвестно, кто главный подозреваемый!

Попасть в архив оказалось непросто. Сначала в бюро пропусков седовласая дама со старомодным начесом устроила мне целый допрос. Кто? По какой причине явилась сюда? Для чего будут использованы изученные материалы? Знаю ли, что фото – и киносъемка тут запрещена?

Под конец, смилостивившись, она, забрав мой паспорт, выложила на прилавок, отделявший ее от меня, лист бумаги в пленке.

– Ознакомьтесь с правилами.

Я покорно прочитала текст, набранный такими мелкими буквами, что защипало в глазах. Только после этого я получила листочек желтоватой бумаги с надписью «Вход на одно лицо». Очень хотелось спросить у суровой дамы: «Простите, а ноги, спину, грудь, шею и руки мне сдать вместе с сумкой в гардероб? И как насчет ушей и волос, их же нельзя отнести к лицу?»

Но я удержалась, заплатила сто рублей и подошла к охраннику, который минут десять изучал паспорт и пропуск, потом сличал фотографию с моим лицом, водил по моему телу какой-то железной штукой и наконец с большим сожалением сказал:

– Проходите.

– Где у вас зал периодики? – робко поинтересовалась я.

– На втором этаже слева, – обронил секьюрити и потерял ко мне всякий интерес.

Лифт украшала табличка «Пользоваться кабиной разрешено только сотрудникам и посетителям профессорского зала». Чувствуя себя человеком пятого сорта, я полезла по бесконечным лестничным пролетам. Второй этаж этого старинного здания соизмерим с пятым в блочном доме.

В зале периодики царила тишина. Множество письменных столов самого допотопного вида теснились у стен. Ни одного посетителя, кроме меня, тут не наблюдалось. Не горели и настольные лампы, похожие, словно однояйцевые близнецы: коричневые ножки, мраморная подставка и зеленый абажур.

В центре высилась стойка, за которой сидела девушка с копной ярко-рыжих волос. Услыхав шаги, она оторвалась от какого-то журнала, спрятала его в ящик и поинтересовалась:

– Бланк заказа заполнили?

– Нет.

– Вы у нас впервые?

– Да.

– Вот здесь, в ящичке, возьмите, – принялась объяснять Света, – укажите название, месяц и номер. Газеты приносим в подшивках, журналы единичными экземплярами. Пожалуйста, пишите разборчиво.

Я прищурилась.

– А вы, наверное, Светлана Сафонова?

– Мы разве знакомы? – удивилась девушка. – Что-то я не припоминаю вас!

– Лично никогда не встречались, – успокоила я ее, – мне о вас много Игорь рассказывал.

– Какой? – слегка побледнела Света.

– Как? Сын Фаины Семеновны, Игорь Чижик, муж Любы Боярской!

Светлана довольно равнодушно ответила:

– Не знаю такого!

– Не может быть, – настаивала я, – Игорь! Такой высокий, красивый, мы дружили. Не подумайте чего плохого, между нами не было никаких любовных отношений. Просто мы давно приятельствовали. Игорь был со мной откровенен, он говорил: «Очень люблю Свету, но жениться вынужден на Любе!» Вы ведь знаете, что его убили?