Бархатистые прикосновения

Синклер встал на четвереньки и молча уставился на этот заманчивый цветок. Вид женских прелестей приводил его в трепет. От созерцания торчащего, блестящего, дразнящего клитора у него перехватило дух. Затаив дыхание, он любовался этой жемчужиной, глотая слюну и раздувая ноздри. Наконец он дунул на нее, и Армина поежилась, тихо охнув. Ободренный первым успехом, Синклер дотронулся до трепетного бугорка пальцем. Армина завизжала и выпятила лобок.

Но коварный Синклер улыбнулся и, выпрямившись, сказал:

— Впрочем, ей не помешает узнать и кое-что еще о сексе. Как насчет того, чтобы устроить ей встречу с мадам Ракель?

— Когда? — массируя клитор, деловито спросила Армина.

— Как только ты кончишь мастурбировать, — ответил Синклер и закурил сигарету.

Покраснев от натуги, Армина продолжала любимое занятие.

Шикарный спортивный автомобиль пожирал милю за милей серой ленты асфальта, повизгивая тормозами на виражах. Синклер, умело управлявший мощным стальным зверем, время от времени косился на Карен, удобно устроившуюся на соседнем сиденье. Армина и Джо сели, обнявшись, позади них и чувствовали себя вполне комфортно.

Вечер выдался жаркий и душный, малиновый закат догорал, на фоне далеких сверкающих огней деревья казались черными. Зависшая у путников над головами яркая звезда сверкала, как серьга в ухе невидимой великанши, лениво наблюдающей за людьми из космоса.

Промчавшись мимо двух крохотных поселков и попетляв по проселку, автомобиль остановился напротив больших ворот. Из сторожки вышел могучий охранник с бычьей шеей, бритой головой и сломанным носом и вопросительно посмотрел на водителя.

Синклер высунулся в окошко и что-то ему сказал. Охранник кивнул, хмыкнул и вернулся в домик. Спустя секунду ворота открылись. Машина поехала по аллее, ведущей к изящному особняку с колоннами вдоль фасада. Карен изнемогала от любопытства, всю дорогу гадая, кто такая мадам Ракель и зачем ее к ней везут. Синклер ей ничего не объяснил, он зашел в библиотеку в конце рабочего дня и предложил прокатиться на его спортивном автомобиле к одной его доброй знакомой. Измученная разбором книг и неудовлетворенная мастурбацией, Карен с радостью согласилась, надеясь, что новые впечатления поднимут ей настроение. Пока она не жалела об этом: и быстрая езда, и вид усадьбы, окруженной садами и газонами, привели ее в приятное волнение. Что же будет дальше? Ответ последовал незамедлительно.

Из-за угла здания выехала колесница на деревянных колесах с металлическими обручами, запряженная не лошадьми, а здоровенным голым мужчиной. Возница — богатырского телосложения женщина в красных кожаных доспехах и черных длинных перчатках — натянула вожжи и смачно огрела кнутом своего «коня».

— Ох, как хорошо! Благодарю тебя, госпожа! — Прохрипел мазохист, стиснув зубы. Пот струился с него градом.

— Громче! Не слышу! Что ты бормочешь, жалкий раб? — грозно вскричала его мучительница и, натянув поводья, снова огрела его кнутом. На лице страдальца отобразилось блаженство.

— Благодарю тебя, госпожа! Ты так любезна! — прохрипел он.

— Привет, Ракель! — крикнул Синклер и помахал рукой грозной даме в кожаных доспехах.

Она обернулась и вперила в него плотоядный взгляд. Густые черные волосы разметались по ее могучим плечам. Большие груди выпирали из кожаной баски так, что были видны коричневые соски. Здоровенные ляжки прилипли к сиденью колесницы, покрытой позолотой. На ногах у нее были черные сетчатые чулки, держащиеся на красных подвязках. Промежность была голой, из-под густых волос на лобке проглядывали толстые срамные губы цвета лососины. Завершали картину высокие черные сапоги из искусственной кожи на шпильках.

Это была богиня, ведьма, жрица любви, разрушительница, соблазнительница и утешительница в одном лице. Это была госпожа Ракель собственной персоной, мастер экстаза и оргазма.

— Добрый вечер, Синклер, — хорошо поставленным голосом ответила она. — А ты, жалкий раб, стой спокойно и не дергайся! — прикрикнула она на мужчину, запряженного в колесницу, осмелившегося почесать свой исполосованный кнутом зад. — Иначе будешь наказан!

Раб затрясся от страха, закачался даже его набухший пенис под нависающим животом. Мужчина был гол, если не считать сбруи и ошейника с цепочками, прикрепленными к колечкам, продетым сквозь кожу вокруг сосков. Поражали своими размерами яички — они были не меньше гусиных. Чресла его обтягивали ремни, соединенные пряжками с вожжами. Ракель спрыгнула на землю и, подойдя к рабу, встала напротив него, расставив ноги и подбоченившись. Окинув раба презрительным взглядом, от которого его глаза радостно вспыхнули, она поставила ногу на ступеньку каменной лестницы и приказала: