36  

— Совершенно верно, — согласился Алек, — «Укрощение свирепого льва»… Именно такое название…

Поручик Прот удивленно задвигал челюстями. Вдруг неожиданно появились оба мальчика. Держа в руках зеркала или, вернее, остатки зеркал, они пробивались сквозь приветствовавшую их толпу. При виде этого зрелища наши герои почувствовали новый прилив сил. Они бросились навстречу ребятам и принялись их целовать и обнимать.

— Не надо! Не надо! А то люди расчувствуются и примутся нас качать, — сопротивлялся мальчик с волосами, похожими на щетку из рисовой соломы. — Пиридион, — дал он знак товарищу, — устрой представление, а мы тем временем дадим ходу.

Жердеобразный Пиридион немедленно отошел в сторону и, приводя в изумление многочисленных зрителей, стал ходить на руках, издавая при этом какие-то странные крики, напоминающие голоса болотных птиц.

Пользуясь всеобщим замешательством, «рисовая щетка», пан Цедур и Алек выбрались из толпы и, поймав такси, поехали к Старому Мясту.[19] Пан Цедур пригласил мальчика в ресторан «Крокодил», съесть порцию мороженого.

— В этой суматохе мы даже забыли спросить, как тебя зовут, bambino mio!

Мальчик улыбнулся:

— Меня зовут Теодор.

— Теодор — мировое имя. Да здравствует Тореодор! — воскликнул пан Цедур, поднимая бокал лимонада. — Твое здоровье, мальчик, гениальный bambino mio! А теперь расскажи нам, что это был за трюк с зеркалами? Такого приема не описывает ни одно специальное пособие, а я, можешь поверить мне, bambino eroico,[20] прочитал немало книг о животных. Я даже лично знаком с доктором Яном Жабинским,[21] однако и этот maestro illustrissimo[22] никогда не говорил мне о подобном приеме укрощения львов.

— О, это совершенно просто. Все дело в том, что лев Мамбо и львица Бригита — цирковые артисты.

— Артисты? — удивился пан Цедур.

— Все это очень просто. Прежде чем их продали в зоопарк, оба льва выступали в цирке. Среди прочих номеров они выполняли номер с зеркалами: смотрелись в зеркала и «танцевали», то есть, если дрессировщик делал шаг влево, они также шли за ним влево, а если он делал шаг вправо, они переступали вправо. В сущности, очень простое упражнение.

— Ну хорошо, caporossa mio,[23] откуда ты об этом узнал?

— Эти львы занесены в наш реестр.

— В ваш?.. В чей реестр?

Теодор улыбнулся:

— Название вам ничего не скажет. Достаточно, если вы будете знать, что у нас есть отряд ребят, которые интересуются животными и специально изучают зоологию. Ребята эти знают всех диких животных зоопарка и всех цирковых. Нам было известно, что Мамбо и Бригита — львы из шведского цирка, которых продали в наш зоопарк потому, что они отличались удручающей ленью, слаборазвитым интеллектом и ничего не умели делать, кроме уже прискучившего зрителям номера с зеркалами. Один дрессировщик хотел обучить их новым номерам, но они съели его во время репетиций. Директор цирка не знал, что с ними делать, и решил продать в зоопарк.

Сегодня утром, услышав по радио, что срочно нужна помощь, мы заглянули в реестр и молниеносно выработали план действий.

— Стало быть, вы ведете такой реестр?

— Вынуждены вести. Наша сила основана на знаниях. Только тот, кто много знает, может помочь людям.

Пан Цедур, моргая, с удивлением, словно на чудо, смотрел на сидящего перед ним мальчика. Внезапно он поднял брови и на мгновение замер. Его осенила гениальная мысль.

— Сам бог посылает нам тебя, ragazzo eroico.[24] Кто-кто, но ты поможешь нам отыскать Марека Пегуса. Я чувствую в тебе талант сыщика, мой мальчик. До сих пор нам помогал Ипполлит Квасс, однако он таинственно исчез при невыясненных обстоятельствах. Есть опасение, что он попал в лапы бандитов.

— Ипполлит Квасс?.. — Теодор нахмурился, и его удивительный ежик стал еще больше похож на щетку.

— ТЫ ЕГО ЗНАЕШЬ?

— Капитан Трепка говорил мне о нем.

— Капитан Трепка? Неужели ты вел какие-нибудь переговоры с милицией?

Теодор кивнул.

— Капитан Трепка мой знакомый и иногда дает мне указания.

— Кто ты, собственно, такой, bambino mio? — с тревогой в голосе спросил пан Цедур. — Харцер, дрессировщик, циркач или сыщик?

— И то, и другое, и третье, — буркнул Теодор. — Но об этом я не люблю говорить. Я Теодор, и кончено.

— Возвращаемся к делу Пегуса… — несколько смущенно сказал пан Цедур.

  36  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×