Пятое Правило Волшебника, или Дух огня

Дю Шайю задумалась.

— Ну, скоро состоится это дурацкое голосование, на котором люди скажут нашему мужу то, что он и так уже знает, — что он Кахарин. А после все будет хорошо. Тогда ты сможешь укрыться где-нибудь и родить ребенка. — Мудрая женщина положила руку Кэлен на плечо. — Ты поедешь со мной, к бака-тау-мана. Мы будем защищать тебя, пока не появится на свет дитя Кахарина. Мы защитим и тебя, и твое дитя.

Кэлен медленно выдохнула.

— Спасибо тебе, Дю Шайю. Ты очень добрая. Но это не поможет. Я должна что-то сделать, избавиться от ребенка. Найти травницу или повитуху. Я должна избавиться от этого ребенка, пока не поздно.

Дю Шайю снова взяла руку Кэлен — и снова положила себе на живот. Кэлен закрыла глаза, чувствуя, как младенец шевелится.

— Ты не можешь сотворить такое с зародившейся в тебе жизнью, Кэлен. С плодом твоей любви. Ты не должна. Будет только хуже.

Из маленького домика вышел Ричард со свитком в руке.

— Кэлен? — позвал он.

Она видела его из-за деревьев, а он ее — нет.

— Ты обещала мне хранить тайну, — повернулась Кэлен к Дю Шайю.

Дю Шайю с улыбкой коснулась щеки Кэлен — как добрая бабушка. Кэлен поняла, что это — прикосновение не соперницы, но мудрой женщины бака-тау-мана.

Кэлен встала с невозмутимым видом. На лице ее снова была маска Исповедницы. Ричард наконец заметил жену и поспешил к ней.

Подойдя, он озадаченно оглядел обеих женщин, но предпочел вопросов не задавать, а протянул Кэлен свиток.

— Я знал, что это имеет какое-то отношение к слову «муштра».

— Что? — спросила Кэлен.

— Домини Диртх. Посмотри, — постучал он по свитку. — Андер пишет, что не боится вмешательства завистливых магов, поскольку его, — Ричард зачитал вслух, ведя пальцем по строке, — «защищают демоны».

Кэлен понятия не имела, о чем это он толкует.

— А почему это так важно?..

Ричард уже снова погрузился в свиток.

— Что? Ах да. Ну, когда ты впервые произнесла слова «Домини Диртх», я подумал, что это древнед’харианский, но никак не мог подобрать нужное значение. Это одно из тех многозначных выражений, о которых я тебе рассказывал. Короче, «Домини» — слово, означающее муштру в смысле учения или военную подготовку. Или — что гораздо важнее — обуздывание, управление. Теперь, когда я увидел значение второго слова, до меня дошел смысл всего сочетания.

«Домини Диртх» переводится как «Обуздывание демонов».

Кэлен по-прежнему недоумевающе смотрела на мужа.

— Но… что это значит?

— Не знаю, — развел руками Ричард. — Но скоро все станет на свои места, я уверен.

— Что ж, очень хорошо, — ответила Кэлен.

— Что стряслось? — нахмурился он. — У тебя лицо… Ну, не знаю… Какое-то странное.

— Премного благодарна.

— Я вовсе не хотел сказать, что ты плохо выглядишь! — Ричард покраснел как помидор.

— Да ладно, — отмахнулась Кэлен. — Просто устала. Мы так много разъезжали и с таким количеством людей беседовали…

— Тебе известно место под названием Печка?

— Печка, — задумчиво нахмурилась Кэлен. — Да, я помню это место. Вообще-то это недалеко отсюда. Чуть выше, над долиной Нариф.

— Насколько недалеко?

— Мы можем добраться туда через пару часов — если это так уж важно. — Кэлен пожала плечами.

— Андер во всех этих свитках постоянно о нем толкует. И особо упоминает в связи с демонами — с Домини Диртх. Именно благодаря этому абзацу я смог понять значение слов. — Ричард посмотрел на толпившихся внизу людей, которые терпеливо дожидались их с Кэлен. — Я бы хотел съездить туда посмотреть, после того как побеседуем с народом.

Кэлен взяла его под руку.

— Там красиво. Я не против побывать там еще раз. А теперь пойдем объясним этим людям, почему им лучше проголосовать за присоединение к нам.

Большая часть тех, кто их ждал, были хакенцы, в основном — работники ферм в окрестностях городка. Как и все, кого Ричард и Кэлен видели за время своей поездки по Андериту, эти люди выглядели встревоженными и озабоченными. Они знали, что грядут перемены. А людям свойственно бояться перемен.

Вместо того чтобы обратиться к ним с официальной речью, Ричард пошел в толпу, спрашивая имена, улыбаясь детям и поглаживая по щечкам самых маленьких. И поскольку Ричард действовал по велению сердца, искренне, не лицедействовал, вокруг него в считанные минуты сгрудилась стайка детишек. Матери расцветали в улыбках, когда он гладил темные и рыжие головенки. Разглаживались озабоченные морщины на лбах отцов.