Истории про зверей и людей (сборник)

Встретились все они в покинутом доме. Люди, которые прежде здесь жили, переезжая на новое жильё, оставили весь свой хлам — сломанные стулья, изношенные ботинки и рваную одежду, старые кастрюли и гору обыкновенного мусора. Словом, оставили всё ненужное. А на окне оставили большой цветочный горшок с прекрасным столетником. Столетник поначалу решил, что хозяева его забыли и вскоре за ним вернутся. Но никто за ним не вернулся, и он остался один-одинёшенек в полуразрушенном домике, на щелястом подоконнике, под открытой форточкой. Никто не приходил. Столетник отчаялся ждать и понял, что его бросили.

Прежде он любил наблюдать за людьми, слушал их разговоры, иногда и ругань, теперь жилось ему скучновато, и единственным доступным занятием было чтение. Дело в том, что рядом с ним на подоконнике лежала открытая Энциклопедия, тоже совершенно ненужная бывшим хозяевам. Из форточки, которая постоянно была открыта, падали на подоконник снежинки и капли дождя, а порой задувал ветер. Ветер иногда бывал таким сильным, что переворачивал страницы Энциклопедии. Это случалось не так уж часто, но каждый раз столетник очень радовался, потому что к тому времени, когда ветер переворачивал очередную страницу, предыдущую он уже успевал выучить наизусть.

В общем, столетник Вася с тех пор, как остался один в покинутом доме, считал себя неудачником.

Глава 2

Ещё одним неудачником был кот Михеев. Он был неудачником от самого рождения: ему не повезло с семьёй. Мать его была дворовая кошка, а это совсем не то же самое, что кошка домашняя: ни одна живая душа о ней никогда не заботилась, никто никогда не сказал — надо бы пойти в магазин и купить нашей кошке мороженой рыбки или хотя бы кошачьего корма «Вискас», никто никогда не подумал — что-то блюдечко стоит пустое, не налить ли нашей кошке молока. Про михеевского отца вообще ничего не известно — да и был ли он?

Сам Михеев родился на чердаке. Мать была так невнимательна к сыну, что забыла дать ему имя и называла его просто «котёнок». Он её сосал две недели, потом ей это дело надоело, и она бросила его на произвол судьбы. Всё свободное время мать проводила в обществе несимпатичного и грубого кота. Котёнок сам спустился во двор, научился бегать от разных опасностей и рыться в помойке в поисках пропитания.

Ночевал он в подъезде, под дверью на третьем этаже. На двери было написано «кв. 5» и ещё «Михеев». Иногда туда приходил почтальон, звонил в дверь и говорил:

— Откройте, пожалуйста, я к Михееву.

«Если на двери написано «Михеев», значит, я тоже Михеев», — решил котёнок. Так котёнок перестал быть безымянным.

Дверь открывали, человек Михеев почтальона впускал, а котёнка, который тоже был теперь Михеевым, — ни в коем случае. Правда, иногда этот самый человек Михеев оставлял под дверью рыбью головку или старую котлету. Однажды, когда котёнок Михеев как раз пристроился под дверью, чтобы закусить кусочком старой колбасы, с чердака вниз спускалась мать-кошка с неприятнейшим котом, и тот выхватил прямо изо рта у котёнка только-только начатый кусок и мгновенно проглотил. А мать хоть бы слово сказала в защиту голодного ребёнка! Михеев страшно обиделся.

Все мы прекрасно понимаем, что это не очень-то хорошо — осуждать своих родителей, но иногда впадаем в этот грех. И Михеев осудил свою мать, решил окончательно порвать с ней всякие отношения и сменить место жительства. Навсегда!

И он ушёл.

Шёл он долго, спал под кустами, рылся на помойках в поисках еды, бегал от собак и других опасных животных, в дороге он вырос настолько, что перестал быть котёнком и превратился в довольно большого серо-полосатого кота, худого и очень осторожного. Но места, в котором бы его приняли по-братски, всё не находилось.

Глава 3

А теперь — про воробья. В своей воробьиной семье он был самым слабым птенцом, — это оттого, что он простудился во младенчестве, всё детство проболел бронхитом и по этой причине был и ростом мал, и перышками жидковат. За его постоянный кашель его прозвали Перхачом, и имя это было очень обидным, тем более что у его братьев вообще не было никаких имён и они прекрасно без них обходились. К тому же они были сильные ребята и постоянно лупили и клевали слабого братишку. У них была любимая игра: стоило Перхачу задуматься, как кто-нибудь из братьев подлетал к нему сзади и крепко клевал в затылок. Пока бедняга тряс головой от боли, братья его, хохоча, окружали его и кричали хором: