Ветер полыни

– На нее что, внезапно свалилось желание совершить добрый поступок? – удивленно крякнул я.

– Отнюдь. Я вырвала у нее ряд уступок, – она повернула ручку, и безо всякого труда распахнула дверь.

К моему удивлению, Лаэн оказалась права – нас никто и не думал караулить. Охрана отсутствовала.

– Чем пришлось за это расплачиваться?

– Обещаниями, – туманно ответила Ласка, озираясь по сторонам. – Так… Нам, кажется, туда.

– Откуда ты знаешь, куда идти?

Она огорченно сморщилась и покачала головой:

– Увы, я не так хорошо знаю Башню, как бы хотелось. Мне рассказали только об основных залах и коридорах главных этажей.

– Рассказала Гинора?

– Да. Она. Не отставай.

Мы шли по широкому облицованному малахитом коридору. На полу медной змейкой вился сложный, втравленный в светлый камень, узор. Слева и справа от нас тянулись бесконечные дубовые двери с ручками из отполированной до зеркального блеска бронзы.

– Что мешает нам смыться? – задал я мучавший меня уже несколько минок вопрос. – Ты ведь в состоянии найти лестницу, которая приведет нас к выходу из Башни, так?

– Конечно. Мы ее уже миновали. Но Ходящие – не простофили, мы не сможем уйти отсюда с целыми шкурами. Как только попытаемся сбежать, Цейра сразу узнает о нарушении соглашения. Выйдем за порог, и нас поджарят, словно глупых курят. Пришли.

Мое солнце повернула ручку, толкнула тяжеленную высокую дверь, и мы оказались в темном зале. Шагах в тридцати от нас, над полом, висел небольшой, похожий на свечу, дрожащий огонек.

– Прикрой дверь, – попросила Лаэн, направляясь к свече. Протянула к ней руку, и та тут же расцвела у нее на ладони теплым цветком. В зале заметно посветлело.

– Нэсс, иди сюда. Не бойся.

– Бояться, что ведьмы оторвут нам голову, потому что мы пришли сюда без спроса? За кого ты меня принимаешь?! – пошутил я, приближаясь к ней, и увидел, что свет источает перчатка, невесть каким образом оказавшаяся на левой руке Ласки. Эта вещица была сделана из серебристого, похожего на кружево или паутину молодого шпагука, материала.

– Не оторвут. Нам позволено. К тому же, сюда редко кто приходит, и вряд ли мы кого-нибудь встретим. Это зал Матерей. Обычно маги собираются здесь, только когда Башня выбирает новую главу Ходящих. Так что не волнуйся.

Она заметила, что я с опасливым интересом рассматриваю надетую на ее руку волшебную вещь, и объяснила:

– Перчатка «искры». Как говорят легенды, ее создали вместе с Башней, чтобы она освещала путь верящим и знающим, показывая лица тех, кто завоевал к себе уважение и память на века. Ее свет разгоняет мрак. Перчатка чувствует Дар, и начинает сиять только на руке у того, кто обладает силой. К сожалению моя «искра» связана, и горит не так сильно, как должна, но нам хватит и этого…

В длину зал оказался невелик – не больше тридцати шагов. Напротив дверей начиналась узкая галерея с выступающими из стен квадратными колоннами. Между ними висели портреты в тяжелых золотых рамах – на всех были изображены женщины. Старые и молодые, красивые и уродливые, южанки и северянки, толстые и худые, светловолосые и темные. Их было столько, что вскоре лица смешались у меня в одно блеклое пятно.

– Матери Ходящих за всю историю существования Башни, – пояснила Лаэн. – Портреты рисовались, когда они умирали.

– О, – сказал я, вновь обратив внимание на картины. – Оказывается, их было до одури много.

– Тысяча лет – долгий срок, – мое солнце подняла руку повыше, освещая правую стену. – Вот. Посмотри.

Изображенная художником женщина оказалось немолодой, с крайне неприятным, на мой взгляд, лицом. Тонкие, презрительно поджатые губы, один угол рта чуть выше другого, прямой нос с острыми крыльями, большой квадратный подбородок, и низкий лоб. Судя по роже – перед нами был отнюдь не добрый человек. Влюбленный во власть.

– Кто она?

– Сорита.

– Ха! Она не имеет ничего общего с той благочестивой молодой чистюлей, что намалевана в зале с подснежниками. После того, как я увидел, что Тиф превратили в желтомордую уродину, то ожидал чего-то подобного. Она, и вправду, так плоха?

– Не могу сказать. Не знаю. Реальные хроники того времени днем с огнем не сыщешь. То, что еще сохранилось – Башня держит за семью замками. А глашатаи Ходящих расточают о Сорите сплошной сахар.

– Но разве Гинора тебе о ней ничего не говорила? – я недоверчиво посмотрел на жену.

– Лишь однажды. Идем. Там я расскажу тебе все, что знаю.