Детская книга

— Гляди, боярин, какой у нас гость!

Шуйский в первый момент так опешил, что даже попятился.

— К-князь? — пролепетал он, бледнея. — Ты почему..? Ты как сюда…?

Трусить и блеять Ластику сейчас было нельзя. Спасти царева брата сейчас могло только нахальство.

— Еще спрашиваешь? Забыл, кто я? — Ластик вскочил, топнул ногой. — Ангел всюду проникает! Нам, небесным созданиям, всё ведомо!

Василий Иванович замигал. Может, и удалось бы заморочить ему голову, если б не вмешался англичанин.

— Не слушай его, князь. Никакой он не ангел. Просто хитрый мальчишка, весь напичканный тайнами. Это чудесно, что он сам сюда явился. Гляди, и Камень при нем! Благодарю тебя, о Мурифрай!

Шуйский прошипел:

— В подслухе прятался? Значит, всё сведал…

На мгновение приоткрылся левый глаз, его тусклый блеск был так страшен, что Ластик задрожал.

— Стыдно, Василий Иванович. Государь тебя помиловал, приблизил, тысяцким на своей свадьбе сделал, а ты… Что народ про тебя скажет?

— Нынешние побоятся рты открыть. Виселиц вдоль улиц понаставлю — живо поумолкнут. А которые после народятся, будут моих летописцев читать. — Шуйский тряхнул кулаком. — Не токмо изничтожу вора-самозванца, а еще и память сотру — и о нем, и о тебе, чертенке. Затеи ваши прелестные (вводящие в соблазн) искореню и враспыл пущу. Чтоб умы не баламутили!

— Забери у него Камень, боярин! — каркнул алхимик.

Шуйский схватил алмаз в горсть, сорвал с цепочки и сунул англичанину.

— На, добывай мне золото!

Ластик стоял ни жив ни мертв. Неужели всему конец?

Барон же алчно рассматривал Райское Яблоко, гладил его своими толстыми пальцами, даже поцеловал.

— Не позволит ли твоя светлость приступить к великому действу прямо сейчас? Я прихватил всё необходимое с собой — знал, что во дворец более не вернусь.

Он кивнул на сундучок, стоявший на скамье.

— Позволяю. Оставайся тут. И ты, Ондрейка, тож. Лжедмитрия резать и без тебя охотников хватает. Пригляди за колдуном, чтоб не сбежал или в мышь не превратился.

— Он — мышкой, а я — кошкой, — улыбнулся Шарафудин.

— Зачем мне убегать? — Доктор возбужденно потирал руки. — Незачем мне убегать. Я теперь самый счастливый человек на свете. У меня есть всё, о чем я мечтал. Еще бы только чугунную сковороду да жаровню. Приготовления займут час, много два, а там можно приступать к Трансмутации. Как раз и ты в Кремле управишься, вернешься — а у меня уже готов Магистериум.

— Ежели пожелает Господь, — перекрестился боярин на божницу, зияющую разверстым тайником.

— Этого-то как? Придушить али шею свернуть? — спросил Ондрейка, мягко беря Ластика за плечи.

Келли покачал головой:

— Пока не нужно. Меня очень интересует его книга. Он должен помочь мне в ней разобраться. Ты ведь больше не будешь упрямиться, как раньше, мой маленький принц? — насмешливо посмотрел он на Ластика. — А заупрямишься, мы найдем средства развязать тебе язык.

— Уж это беспременно, — промурлыкал Ондрейка и впился острыми ногтями пленнику в шею.

Ластик взвизгнул.

— Будет пустое болтать! — строго сказал Шуйский. — Скоро в Кремль идти. Отведешь мальчишку, поставишь стражу и сюда возвращайся — Кельина блюсти.

И боярин повернулся к англичанину, но что сказал ему дальше, Ластик уже не услышал — Шарафудин выволок его из каморы.

Провел через весь дом к заднему крыльцу, там подхватил на руки, понес через темный двор.

— Куда ты меня? — испуганно забился Ластик. — В знакомые хоромы, — весело ответил злодей, остановившись у дверей подземной тюрьмы.

Лязгнул замок, скрипнули ржавые петли, и узник плюхнулся на гнилую солому.

Ондрейка еще с минуту постоял в проходе. Напоследок сказал:

— Сначала брата твоего самозванца на куски порвем, а после с тобой, кутенком, позабавимся. Любознательно мне, что у ангелов внутри. Думаю, требуха, как у всех прочих. Но все ж таки надо проверить.

Обернулся во двор.

— Эй, стража! Двое сюда, живо!

И дверь захлопнулась.

Ластик знал, что есть такое слово — «дежавю». Это когда человеку кажется, будто происходящее уже случалось прежде.

Да, да, всё это уже было: темнота, запах гнилой соломы, страх, отчаяние.

И мысль: всё пропало.

В прошлый раз он плакал навзрыд, потому что ужасно себя жалел — и сам погиб, и задание провалил.

Теперь ситуация была во стократ хуже. Не только себя погубил, но и друзей не спас. Юрка обречен. Марина тоже. А через час или два полоумный доктор опустит Райское Яблоко в кипящую ртуть, и тогда случится историческая катастрофа, как в 1914 году.