Дорога дальняя, казенный дом

— Да, братишка, теперь я точно знаю, что уйду на гражданку, — передергивая затвор, тихо, сквозь зубы сказал Артур. — С этими сейчас разберусь, и адью… С этими — и за Костика, и за Лешку… И за всех!..

Стыкин собирался вступить в бой. Он должен был отомстить за своих друзей… Вадим разозлился. На себя. Не должен был он поднимать руку на Артура, не должен был спрашивать с него за прошлые обиды. «Дедовщина» — это же сущий пустяк по сравнению с тем, с чем сталкивался солдат на войне. «Дедовщина» — это не более чем баловство… Не надо было бить Артура. Он — настоящий боец. Не трус, не предатель. Есть у него бзики, но война списывает их с лихвой. Война, от которой он не бежал. Война, которой он не боялся…

— Не уйдут, твари!

Вадим жалел, что не успел пристрелять подступы к позициям. Так было бы легче вести огонь по противнику… Впрочем, это необязательно. С двухсот-трехсот метров можно стрелять и без корректировки, а именно на такой дальности завяжется бой. Завяжется, а потом будет подходить все ближе и ближе. Два штыка против десяти — не самый лучший расклад в бою на открытой местности. Правда, Вадим и Артур находились в укрытии. Но ведь у боевиков есть подствольные гранатометы, а из них можно вести огонь по закрытым позициям…

— Забил ядро я в пушку туго! — в нервно-поэтическом порыве оскалился Стыкин. — И на этих козлов забил!.. Ну что, братишка, начнем?.. Прицел «один». Огонь по моей команде!

Вадим приготовился к стрельбе. Взял на прицел позади идущего боевика. Если не промажет с первого выстрела, то противник замертво рухнет на землю. Но его дружки не увидят, как будет он падать. Выстрелы, конечно, услышат, но что произошло, поймут с запаздыванием как минимум на секунду, а то и две. И не сразу рассредоточатся и попадают на землю. Глядишь, Вадим еще одного достать сможет. И Артур тоже… Хорошо бы зараз трех-четырех красавцев упокоить, а лучше пятерых. А еще лучше — всех разом. Но чудес не бывает. Шансы на большой успех ничтожно малы. И Вадим это понимал, и Артур…

— Брат, ты извини, если что не так, — глядя в прицел, тихо сказал Стыкин. — Это, если вдруг что, не поминай лихом…

— Ты тоже…

Не должен был Вадим бить его. Но сейчас мысль об этом лишь вскользь коснулась сознания. Не получалось думать о том, что было. В голову лезли мысли о том, что будет. Жизнь или смерть?.. И есть ли жизнь после смерти?..

В руках у Вадима грозное оружие. Автомат Калашникова — лучший в мире.

— Огонь!

Крик Артура утонул в оглушительной скороговорке выстрелов. Упал один боевик, второй… И еще третий падает, неестественно взмахивая руками. Артур успел достать четвертого… Как и ожидалось, остальные бандиты залегли. Теперь их так просто не достать… Двое против шестерых. Но эффект внезапности уже использован…

Боевики открыли ответный огонь. Над головой замелькали свистящие огоньки трассеров. Несколько пуль вспахали землю возле самой головы. Вадим сменил позицию и снова открыл огонь… Сейчас «АКМ» казался таким неубедительным. Отличное, в общем-то, оружие, но оно всего лишь соответствует своим тактико-техническим характеристикам. Нет возможности косить из него противника как траву… Но одного гоблина Вадим все же достал. Было видно, как подстреленный боевик махнул рукой, опрокидываясь на землю… На этом фарт закончился. Кто-то из бандитов очень удачно забросил в укрытие — за спину — гранату.

Выстрел «ВОГ-25» и близко не обладал убойным действием знаменитой «Ф-1». Но его вполне хватило для того, чтобы вывести из боя Артура. Осколок попал ему в затылок… Ни прощальных слов, ни предсмертных стонов. Стыкин умер быстро и молча… Вадиму тоже досталось. Гранатный осколок впился в правую руку повыше локтя. И в ушах такой звон, что душу наизнанку выворачивает.

Боевики с ревом вскочили с земли и ринулись в атаку. Наверное, решили, что больше некому дать им отпор. Но Вадим нашел в себе силы продолжить бой. Короткая очередь, и хватается за живот один бандит. Еще одна очередь, и пуля впивается в грудь… Вадиму…

Ударом его сбросило на дно ямы… Больно, жуть как больно — как будто горящая смоляная бочка внутри взорвалась. Перед глазами все закачалось, поплыло… Но голова все же работает, руки не заклинило… Вадим понимал, что жить ему осталось всего несколько секунд. И не от раны он умрет. Сейчас появятся боевики и расстреляют его в упор. А вместе с ним и его раненых товарищей — вернее, тех из них, кто выжил после разрыва гранаты…