А жизнь так коротка!

Он еще и моралист, оказывается...

– А на зону на четыре с половиной года закатали не за хрен, – вскинулся Леон. – Это хорошо?

– Не за хрен. А за то, куда этот хрен суют...

– Подстава это была. Вы, менты, даже разбираться толком не стали. Вам бы человека за «решки» закатать, план выполнить. Дерьмо ваша мораль...

– А твоя не дерьмо?..

– Значит, нет... Ты мне, начальник, предъяву клей или отпускай. Некогда мне тут с тобой базлы тереть...

Леон исподлобья глянул на мента.

Зря он так. Менту в его положении грубить нельзя. Сильный козырь у него в руках: незаконное хранение оружия и неснятая судимость. Но Леон не мог сдержаться. Слишком много опер на себя берет. Спец по морали хренов...

– Смотри, какой крутой, – не зло, но с осуждением посмотрел на него тот. – Предъяву ему... Будет тебе предъява... Вы, гражданин Булатников, человека убили...

– Гражданин Булатников действовал в пределах допустимой самообороны, – мгновенно среагировал адвокат. – Это будет доказано в суде...

Мент посмотрел на него, как на назойливую муху.

– А пистолет?.. У гражданина Булатникова есть разрешение на ношение огнестрельного оружия?..

– А я ствол в коридоре больницы нашел. – Леон смело посмотрел оперу в глаза. – Иду к брату, а он лежит себе. Ну я и взял... Честное слово, собирался в милицию отнести...

– Но милиция сама до тебя добралась... Ладно, Булатников, заканчивай цирк... Собирай свои манатки и катись отсюда к чертовой матери!

Леону показалось, что он ослышался. Не может его мент так быстро отпустить...

– Не понял...

Адвокат вмиг сунул ему под нос какую-то бумагу. Ага, прокурорское постановление об освобождении из-под стражи. А к чему тогда этот треп с ментом?..

– Свободен, говорю. – Опер, казалось, утратил к нему всякий интерес.

А у самого ведь муторно на душе. Из-под носа жертву вырвали...

На улице Леона и адвоката поджидали две машины. Джип «Чероки» и «девятка». Вагонетка, Будильник, Кот, Мизинец. Стоят возле тачек, радость изображают.

Первым к Леону подошел Вагонетка. Крепко пожал руку, полез обниматься, потерся щекой о щеку. Как же, отец родной сына из ментовского заточения встречает. Но все это рисовка. Не ощутил Леон искренности в поведении «бригадира». И Будильник тоже фальшивит. Обнимает, а сам глазами зыркает – как будто зеркало ищет, на себя со стороны глянуть хочет.

– Я своих пацанов в обиду не даю, – с пафосом сказал Вагонетка и демонстративно посмотрел на адвоката. – У меня тут все схвачено...

У него все схвачено или у кого-то другого, но без влиятельного вмешательства со стороны Леону вряд ли бы от ментов отвертеться удалось. От убийства он бы еще отмазался, а от ствола нет. Года на три бы закатали.

– А как Балык?

– Все путем, отмазали по всем статьям... – поспешил вставить слово Будильник. – Только в больничке недельку посохнет...

– Обмыть надо твое освобождение, – сказал Вагонетка.

– Так вроде сухой закон...

– Немного можно. Так что с тебя причитается...

– Да без проблем...

– И «бабки» тебе по теме подвалили...

– Какие «бабки»?

– Премия... От Графа... Пять штук баксов. – Вагонетка протянул ему банковскую упаковку, завернутую в газету.

– С каких это хренов?

– Зверя вы с Балыком в больничке вчера козырного завалили... Граф доволен...

Леон заметил, как поджал губы Будильник. Завидует, козел...

– Да за братана я подписался, всего-то делов...

– За брата или нет, но попал в цвет... Короче, трави базар. В кабак на часок зарулим...

Вагонетка сел в джип. Леон, Будильник, Кот и Мизинец в «девятку». Через пятнадцать минут они были уже в ресторане.

Глава третья

Два козыря в руках Графа. Киллер и Бульдозер. Первый пока в отключке – свидетель из него никакой. Зато Бульдозер в угол зажат, всех сдает. И Баула в первую очередь. Это он дал ему отмашку завалить Булатникова, в пику Графу. От Бульдозера уже пошла команда киллеру.

– Дашь показания в суде. – Граф снизошел до личного общения с Бульдозером.

Он разговаривал с ним не в подвале загородного дома, где его допрашивали. Они сидели в гостиной этого дома. Бульдозер в наручниках на диване, Граф в кресле. В руках он вертел хрустальный бокал – виски с содовой.

– Да меня же в расход... – затравленно глядя на него, проскулил Бульдозер.

В глазах животный страх.

– А ты думаешь, я тебя пожалею?..

– Да мне все одно могила, знаю...