Возраст третьей любви

– А тетя что тебе сказала? – настаивал он.

– Юра, не спрашивай, пожалуйста! – вдруг воскликнула она так жалобно, что он еще больше стал себе противен. – Я не могу тебе… Я не хочу тебе это повторять!..

– Оленька. – Он постарался, чтобы голос его звучал как можно мягче, а слова – как можно убедительнее. – Это мне все равно – кто, что и почему сказал. Но тебе это не может быть все равно, потому что ты не я, а молоденькая девочка. Так что давай не будем это все обсуждать, а просто пойдем и распишемся. Только без свадьбы, ладно? Не хочу я, ты не обижайся. Вырос уже, наверное, из этих радостей. Отметим вдвоем – здесь или еще где-нибудь. Ну, и с родителями твоими мне, конечно, надо поговорить.

– Не надо! – быстро произнесла Оля. – Давай распишемся, если ты говоришь, если ты хочешь, давай что хочешь, Юра… Но с ними не надо говорить! Хотя бы пока – не надо…

– Как скажешь, – пожал он плечами.

Юра даже рад был, что не надо, оказывается, выполнять и эту формальность. Не хотелось ему всего этого – встречаться с какими-то совершенно посторонними людьми, говорить с ними о чем-то… О чем? Просить руки их дочери, которая и так принадлежит ему всем телом и всей душой? Или уверять, что теперь он в качестве официального зятя будет приезжать на семейные праздники? От одной этой мысли ему становилось тоскливо.

– Я знаю, что они скажут, – помолчав, произнесла Оля. – Они мне уже сказали… – Она набрала побольше воздуха, как будто собиралась прыгнуть в воду, и выговорила: – Мама говорит, что ты меня взял позабавиться, а в Москве у тебя точно есть жена, просто ты с ней, наверно, поссорился. А тетя говорит, что если и нет жены, то все равно ты туда вернешься, а меня бросишь, потому что я не пара такому мужчине, как ты. Она тебя видела, она у нас в отделении лежала, когда ногу сломала в прошлом году… А отец вообще…

– Хватит, Оля. – Юра положил руку на ее ладонь, слегка прижал тонкие пальцы, быстро перебирающие салфетку. – Не хочу я больше это слушать. Ты узнай, как там расписаться побыстрее, сколько ждать надо. Может, есть какой-нибудь ускоренный вариант, это тоже узнай.

– Я узнаю, – кивнула она, не глядя на него. – Моя тетя, она… Она в загсе работает…

– Выходит, с тетей все-таки придется познакомиться! – засмеялся Юра. – Ну и ладно, главное, побыстрее. Заодно убедится, что паспорт мой девственно чист.

Юра и сам не знал, почему хочет расписаться побыстрее. Хотя нет – знал, чего уж там. Ему действительно было все равно, будет ли стоять штамп в его паспорте. Но терпеть Генкин похабный треп и знать, что то же самое все говорят у него за спиной, а если не говорят, то думают, как ловко он устроил свои постельно-прачечные дела с безропотной корейской девочкой, – этого он больше не хотел.

– Они все равно не смогут сюда приехать, – сказала Оля.

– Кто? – очнулся Юра.

– Мои родители. Им нельзя просто так из Корсакова выезжать, надо разрешение брать в милиции, потому что у них русского гражданства нет, – объяснила она.

– Как это? – удивился он.

– Очень просто. У нас многие так живут. Мои родители ведь уже пожилые, их во время войны японцы сюда привезли, чтобы они на них работали. А потом они остались, в Корею не вернулись. Но гражданства не хотели получать, чтобы мужчинам в армию не ходить. Так что они не приедут, не будут тебя беспокоить, – повторила она.

– Что ж, удачно, – усмехнулся Юра. – Вечная проблема тещи и зятя таким образом почти снимается. Пойдем, Оля, – сказал он. – Выпьем еще, за помолвку, и поедем домой.

Пока Гринев второй раз в жизни делал предложение в ресторане, Евгения Стивенс ушла. Стол, за которым она сидела с летчиком, еще не был убран, поблескивали среди тарелок два пустых бокала, и Юра даже не знал, когда и куда она исчезла.

Глава 13

Оказалось, что жениться можно даже проще и скорее, чем он предполагал.

«Бедная моя, конечно, она хотела… – подумал Юра, когда уже в понедельник Оля сообщила ему подробности своего похода в загс. – «Совсем неважно…» А я – обычный кобель, так бы и не догадался, если б Гена носом не ткнул в собственное дерьмо».

Даже с тетей ему не пришлось знакомиться. Та, оказывается, была заведующей загсом, а таинство свершала обычная регистраторша. Расписались в книге, выслушали казенное поздравление – к Юриному удивлению и удовольствию, состоящее ровно из пяти слов: «Поздравляю вас с законным браком», – и ушли домой.

Видимо, это и был «ускоренный вариант», о котором он просил Олю позаботиться.