Волк и семеро козлов

Ролан был почти уверен в том, что вода в душе окажется холодной. И он не ошибся. Одна труба была теплой, но кран, ее перекрывавший, не имел вентиля, а с помощью пальцев его открыть было невозможно. И вертушка с исправного холодного крана никак не снималась.

– Эй, мужик, а вентиль где? – спросил Ролан, глядя на санитара, который с брезгливым видом собирал в мешок его одежду.

– Я не мужик, – покосился на него тот.

– Слышь, я знаю, что ты не мужик, – недовольно скривил губы Ролан. – Я знаю, кто ты такой. Но я же не буду называть тебя козлом.

Санитар оскорбленно дернулся, гневно шагнул к Ролану, но ему очень не понравился его грозный вид и блатные татуировки. Зло стиснув зубы, он ушел. Глупо было ждать, что вернется он скоро и с вентилем. Тут как бы без холодной воды не остаться…

Впрочем, вода была не многим ниже комнатной температуры, и Ролан не успел дать дуба, пока мылся. Правда, после душа ему пришлось порядком померзнуть. Обозленный санитар нарочно не спешил нести одежду, и Ролан голышом и босиком дожидался его в тамбуре.

После холодного душа у него еще больше поднялась температура, и к тому времени, как появился санитар, легкий озноб перерос в настоящую лихорадку.

– Ничего, мы с тобой, козел, еще встретимся на узкой дорожке, – пригрозил он санитару.

– Уже встретились, и что? – с высоты своего положения ухмыльнулся тот.

Ролан был без одежды и в таком виде не мог начать потасовку. Еще пойдет слух, что у него ум зашел за разум на почве сексуального голодания – на мужиков, как петух, стал бросаться…

Санитар ушел, Ролан стал осматривать одежду, которую тот принес ему в бельевом мешке. Трусы и майка маленькие, вместо больничной пижамы обычная тюремная роба, все чистое, но застиранное чуть ли не до дыр. Хорошо, что костюмчик более-менее соответствовал размеру.

Скоро санитар вернулся и отвел его в процедурную, где Ролана дожидалась Изольда Германовна.

– Руку не намочил? – с плохо скрытой насмешкой спросила она.

– Да нет, нормально.

– А голову намочил… Ничего, сейчас…

Он и опомниться не успел, как она густо смазала его царапины зеленкой.

– Мне бы аспирину, – сказал он, угрюмо глядя на нее.

– Ну да, ты же про температуру говорил. Сейчас…

Движением пальцев она показала, чтобы он расстегнул верхние пуговицы на куртке, сама сунула ему под мышку градусник. Но не прошло и минуты, как она его вытащила.

– Ничего, нормальная температура… Знаю я ваши болячки: голова болит, в костях ломота…

Казалось, она нарочно тянула время, провоцируя его. Как будто знала, что Ролан знаком с этой присказкой.

– Ничего у меня не стоит, и неохота, – поморщился он.

Ему бы сейчас горячего чаю и под одеяло, и уж точно не до шашней.

– Да я уже поняла, что ты не того… – хмыкнула Изольда Германовна. – Карнаух, давай Тихонова в палату!

Нехорошо посмеиваясь, санитар отвел его в крайнюю от входной двери палату. Здесь было всего две решетчатые стены – фасадная и левая переборка с соседней палатой. Дальняя и правая стены были оштукатурены, низ выкрашен в серый цвет, а верх побелен так же чисто и густо, как и потолок. Четыре койки, две нижние и столько же верхних. Сортира, как и в других палатах, здесь не было, дверь закрывалась на замок, и, чтобы справить нужду, нужно было идти под присмотром санитара в общий для всех больных туалет.

Две нижние койки были заняты, из четырех мест свободным оставалось только одно – на верхнем ярусе у решетчатой перегородки, за которой лежал болезненного вида мужчина, надсадно кашлявший в подушку, возможно, кровью. Такое соседство Ролана не устраивало, но и выбора у него не было. Больничка – не место для разборок. Если, конечно, тебе не бросают вызов.

С его появлением с нижней шконки у оштукатуренной стены поднялся крупный, хорошо накачанный парень в борцовской майке, туго ушитой по бокам, чтобы подчеркнуть узкую талию на фоне могучих плеч. Спортивные стретч-шорты на нем такие тонкие и эластичные, что можно точно определить размеры его «хозяйства». Аккуратная «площадка» на голове, брови черные, тонкие и какие-то ненатурально глубокие, грубые от природы черты лица смягчались каким-то слащавым выражением. Рот маленький, но багровый шрам от уголка губ казался его продолжением. Моргала целые, но пасть, похоже, кто-то ему порвал.

– Ты что, чумной? – густым, хорошо поставленным басом спросил атлет. – Что это у тебя за чума на голове?

На второй нижней шконке лежал и с интересом наблюдал за Роланом среднего роста чернявый паренек в приталенной вязаной кофте и низких джинсах, которые неприятно для глаз обтягивали его тонкие как спички ноги. Он радостно улыбался, в то время как третий обитатель палаты хмурил брови, с какой-то непонятной тоской глядя на Ролана. Притихли и обитатели соседнего помещения, похоже, все они ожидали забавного зрелища.