Брат за брата

Вероника нисколько не удивилась, когда к ней подошел мужчина, которого она успешно успела забыть. Игорь Васильевич. Она могла вспомнить его. Но ни к чему напрягать память. Ей ведь все равно.

– Я смотрю, ты стала послушной девочкой, – злорадно усмехнулся он.

Только Веронике никакого дела до его эмоций. Она кивнула. Да, она действительно послушная девочка. Но почему «стала»? Она всегда была такой...

– Ты, помнится, не хотела заниматься сексом с мужчиной?

– А это надо? – тупо спросила она.

– Надо...

– Надо так надо...

– А тебе хочется?

– Нет...

– Но ты готова?..

– А мне потом дадут поесть?

– Конечно...

Вероника начала раздеваться.

– Не надо, – остановил ее Игорь Васильевич.

– Почему?

– На это уже нет времени.

– Почему? – сыпала она бесцветными вопросами.

– Потому что нам пора уезжать.

– Куда?

– В Америку.

– Зачем?

– Ты там будешь рожать...

– Меня там будут кормить?

– Обязательно.

– Я смогу спать, сколько хочу?..

– Конечно... Тебе там будет хорошо.

– Я хочу в Америку...

Игорь Васильевич всмотрелся в ее глаза. Но увидел в них только пустоту. И кому-то что-то сказал.

Оказывается, в палате, кроме него, были еще люди.

Вероника осталась лежать на своей койке. А Игорь Васильевич подошел к другой девушке. Заговорил с ней.

Та первое время лежала спокойно. Но вдруг завизжала как резаная и бросилась на Игоря Васильевича. Дюжие санитары скрутили ее. А потом вывели из палаты.

На обеде Вероника эту девушку не увидела. Да и вообще обеденный зал опустел чуть ли не наполовину. Только ей было как-то все равно...

После обеда им всем принесли добротную одежду. Платья, юбки, кофточки, туфли. Ей досталось короткое синее платье в горошек. Оно неплохо смотрелось на ней. Только Веронику вовсе не заботило то, как она выглядела.

Затем их всех усадили в автобус. Большой автобус. А их совсем немного. Не больше полдюжины задавленных лекарствами девчонок. Потом появилась следующая партия пассажиров. Все те же девчонки, затравленные гипнозом. У всех сонный вид. Как будто перед дорогой всем выдали снотворное. И точно – едва автобус тронулся с места, все они одна за другой начали засыпать.

Вероника бодрствовала. Но в состоянии полной невменяемости, до которого ее довели, искусственный сон не нужен. Она и так ничего не соображала...

* * *

– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! – с дурашливой бодростью выдал приветствие Егор.

Мент удивленно посмотрел на неряшливо одетого человека, словно из-под земли выросшего перед ним. Плешивая борода, зимнее рваное пальто и шапка с опущенным ухом. И это летом... Вроде бомж перед ним. И в то же время от него пахнет дорогим одеколоном.

– В каталажку захотел? – недобро сощурился старлей.

Смущение прошло. В душе ярким светом вспыхнула ментовская ярость. Тем более странный этот бомж не внушал особого опасения. Да и до родного отделения рукой подать.

– У меня своя каталажка...

Возле старлея остановилась захудалая «трешка». Резко распахнулась задняя дверца. Мент и опомниться не успел, как «бомж» пришел в движение. Раз, два... И они оба в салоне. Дверца захлопнулась. Андрей ударил по газам. Машина рванула с места в карьер.

Мент было дернулся. Но Егор тут же сунул ему в зубы ствол пистолета. Стянул с себя шапку, сорвал накладную бороду.

– Узнаешь? – спросил он.

– Н-нет... – покачал головой старлей.

– Егор Иванов я. Ты меня вместо тюряги в санаторий отправил...

Через этого мента Егор попал на лесную базу, где готовили рожениц и одновременно доноров для отправки за границу.

– А-а...

– Понял, значит, про какой я санаторий говорю?

Мент кивнул.

– Мы сейчас поедем туда, в этот санаторий. Лады?

Старлей снова кивнул.

– А ты покажешь нам дорогу.

– Какая дорога?.. Я ничего не знаю.

Похоже, мент начал оправляться от растерянности, приходил в себя, наглел.

– Если вы меня сейчас же не отпустите, я... я...

Даже возмущаться начал. Только слова для своей гневной речи подбирал с трудом.

– Что – ты?

– Вас все равно возьмут...

В этой его фразе был резон. Вся городская ментовка стоит на ушах. Как и предполагалось, после гибели Земы и его команды в Черноземске началась самая настоящая гангстерская война. А губернатор через средства массовой информации объявил свою войну. Бандитскому беспределу. Омоновцы и собровцы как угорелые носились по городу, отстреливали и вылавливали братков. На каждом шагу, на каждом повороте в городе усиленные милицейские наряды. Останавливали каждую третью машину. Проверяли документы, делали досмотр.