Красавица некстати

Первым он отшвырнул того, который бил лежащую женщину в живот. Тот, что зажимал ей рот, вскочил на ноги сам. Женщина вскрикнула снова, на этот раз совсем тихо.

– Заткнись, сука, убью! – прошипел второй парень.

Первый молчал: Павел ударил его так, что он впечатался спиной в стену дома и еще не пришел в себя. Это вышло удачно, хотя Павел не был мастером загадочных восточных единоборств. Он еще в школе пришел к выводу, что занятия самым обыкновенным боксом дадут ему быструю реакцию, сильный и точно направленный удар. Иметь такую реакцию и такой удар он считал необходимым и добился этого за три года, после чего перестал заниматься регулярно, потому что бокс ему вообще-то не нравился, и стал ходить в спортзал лишь время от времени, чтобы не терять форму.

Сегодня был первый за десять лет случай, когда приобретенные в боксе навыки пригодились ему на практике. Может, конечно, ему просто повезло, что парни попались неподготовленные – второй оказался не крепче первого и тоже свалился с ног от одного апперкота, – но Павел почувствовал удовлетворение собой, которое чувствовал каждый раз, когда делал что-нибудь на совесть и удача за это бывала к нему благосклонна.

Неизвестно, как удача повернулась бы к нему дальше, но в том, что сейчас дело с нею обстоит именно так, он убедился немедленно: в арку въехала патрульная машина. Хлопнули дверцы, из машины выскочили милиционеры.

– Что тут? – крикнул один из них, на ходу доставая пистолет.

О том, что менты сгоряча не разберутся, кто прав, кто виноват, и отдуваться придется всем, Павел не волновался. Удостоверение лейтенанта МВД являлось в этой ситуации достаточной гарантией его безопасности, а уложенные им на асфальт типы явно не были при исполнении каких-либо служебных обязанностей, чтобы ему стоило опасаться милиции.

Все это он сообразил, пока патрульные тормошили стонущих парней. Он вообще соображал быстро, а тут и соображать было нечего.

– Соседи, – заметил старший патруля, возвращая Павлу удостоверение. Видно, знал, что баллистическая лаборатория, начальником которой являлся предъявитель, находится за углом. – Чего ж со шпаной связался, лейтенант?

– Это мой начальник! – услышал Павел. – Это он из-за меня!

Оглянувшись, Павел увидел, что женщина, о которой он уже и забыл, поднялась с асфальта и, судорожными движениями отряхивая плащ, спешит к нему. Пуговицы на ее плаще были вырваны с мясом, колготки на коленках зияли дырами. И вся она была такая растрепанная, такая несчастная, что Павел не сразу ее узнал. Если бы не веснушчатый носик, которым она испуганно шмыгала, то и вовсе, пожалуй, не узнал бы.

– Что ж вы, гражданочка, начальника в неприятное положение ставите? – усмехнулся старлей. – Документы позвольте взглянуть.

– Документы в сумке, – растерянно сказала Алена. – А она…

– Эта?

Второй патрульный, сержант, держал в руке маленькую театральную сумочку.

– Эта! – воскликнула Алена. – Я специально сегодня такую… Потому что праздник же!

– Сумочка изъята у задержанного, – пояснил сержант.

– Ну, картина ясная, – изучив также и Аленино удостоверение, заключил старлей. – Грузи шпану в машину. – И добавил, обращаясь к Павлу: – Не хило ты их обработал. Сейчас протокол составим. Придется тебе задержаться вместе с потерпевшей.

Задерживаться Павлу совсем не хотелось, но деваться было некуда. К счастью, старлей составил протокол сноровисто и уже через полчаса отпустил его с богом.

– И подчиненную забирай, – напутствовал он. – Ну вы даете, мужики! Что ж она у вас после праздничного вечера одна-то ходит?

Патрульная машина выехала со двора.

– В самом деле, что же вы одна ходите? – сказал Павел. – Неужели компании не нашлось?

– Я… У меня голова что-то заболела, и я пораньше ушла… – пролепетала Алена.

И вдруг заплакала, и не заплакала даже, а в голос разрыдалась. Слезы градом катились по ее щекам, она всхлипывала, размазывала их ладонями, плечи ее тряслись… Что с ней делать, было непонятно.

– Ну что вы, ну перестаньте, – сказал Павел. – Я вас провожу, не беспокойтесь.

Рано он порадовался, что уже отобщался свое с сослуживцами. Вот, пожалуйста, возись теперь с этой девицей! Это даже нуднее, чем ожидать составления протокола.

– Правда? – Алена на мгновенье перестала плакать, шмыгнула носиком и взмахнула ресницами. – Правда проводите? Я теперь одна боюсь!

– Вы же сотрудник МВД, – улыбнулся Павел. – Стыдно вам бояться.