Пересмешник

– Только теперь я понял значение твоих слов, тогда, в «Черном журавле». Слишком рано все началось. У вас не было артефакта и вам нужен был эр’Фавиа. Что он вам наобещал? Достать зеркало из сокровищницы Князя?

– Верно. Эр’Фавиа проигрался в пух и прах, должен был звездную сумму эр’Гиндо и боялся, что Князь узнает о его делишках, поэтому обещал достать нам эту безделушку, взамен на списание долга и молчание.

Все секреты становятся тайной, а тайна превращается в зло. В этом истина любого секрета.

– Но наш безумный друг нарушил все планы и убил его прежде, чем мы достигли результата.

– Поэтому все свалили на меня, психа спрятали в лечебнице, где он был под контролем и не вызывал подозрений, а сами стали искать другой способ и нашли его, увидев платок у чэры эр’Рашэ.

– Ты очень осведомлен и догадлив. Снимаю шляпу, Пересмешник. Все верно, но пожар, как это говорят у вас, игроков, спутал все карты. Прежде чем мы смогли его отловить, он почти завершил рисунок. Очень увлекающийся человек, и хочет жить вечно. Отчего-то он решил, что может стать лучэром, если выпустит останки Князя на свободу, – Влад искренне рассмеялся, хотя его глаза были также холодны и внимательны. – Если человека пичкать обрывками культуры, которой тот не понимает, то он становится прекрасным фанатиком и оружием в чужих руках. Нам не нужно было ничего делать, лишь ждать, да молить Всеединого, чтобы артефакт попал к нам вовремя. Фарбо все-таки был дураком, все время гнался за fama clamosa,^[44] но привел нас куда нужно, за что ему большое спасибо.

Я испытывал ненависть к этому лучэру и, понимая, что время уходит, все же спросил:

– Зачем был убит эр’Дви?

– Мне жаль. Большая потеря для государства, но не оставалось иного выбора. После того как дурак эр’Кассо натравил его на девчонку, все начало рушиться. Эр’Дви начал копать, догадался, что мага стоит искать не среди отвергнутых и незарегистрированных, а среди своих. Стал расспрашивать, поднимать личные дела. Могло кое-что выплыть, к тому же он понял, что Носящих колпаки все-таки не существует, и эр’Кассо, а также пара его сотрудников, работающих на нас и сообщивших ему ложные сведения, оказались под угрозой. Действовать пришлось быстро, и я швырнул ему в карету бомбу.

– Ты как на исповеди, – нехорошо усмехнулся я.

Влад вернул усмешку:

– Я готов рассказывать тебе что угодно и сколько угодно, лишь бы ты не шел к гробницам. Разумеется, если ты не хочешь умереть.

– Ты заботишься о моей жизни? Не поздно ли?

– Никогда не поздно, – невозмутимо ответил палач. – Тебе здесь нечего делать, Тиль. Я хочу, чтобы ты забыл о гневе и мести. Ira furor brevis est.^[45] Оно проходит. В память о нашей дружбе я даю тебе возможность выбрать. Ты попал в неприятную ситуацию, но ты не мой враг. Исчезни, прежде чем это вырвется на волю, и будет поздно. De fausto^[46] и не оглядывайся. Это будет лучшее решение в твоей жизни. Иначе, – он крепче сжал рукоять меча, что было очень недвусмысленным намеком на неприятную для меня развязку. – При всем моем уважении к Анхель, ей не стоит связываться с Рогэ.

Мой амнис окатил меня холодной яростью.

– А ты сам не боишься того, что случится? – спросил я, потянув с ответом.

– Нас оно не тронет.

– Сомневаюсь, – пробормотал Стэфан. – Никто из вас не понимает, что это такое. Никакие талисманы, обереги и силы одного жалкого волшебника его не удержат. Умрут все.

Я это прекрасно знал, и лично мне было жутко от того, что должно произойти.

– Что скажут твои товарищи, когда узнают, что я ушел, Влад? – я сделал вид, что колеблюсь.

– Они не узнают.

Мы смотрели друг на друга, и я не сомневался, что он знает, какой выбор я сделаю.

– Не боишься, что я приведу подмогу?

Палач рассмеялся:

– Теневые кучера тебе не подчиняются, отсюда до оживленных районов пешком идти очень долго. К тому же, все заняты бунтом. Прежде чем они очнутся, история свершится.

– Для чего ты влез в это безумие, Влад?

– Мне нужен твой ответ, Пересмешник, – жестко сказал он.

Я вскинул револьвер и выстрелил ему прямо в лицо. По его поведению я сразу понял, что из этой затеи ничего не выйдет, слишком спокойно он себя вел, но попытаться все же стоило. Пуля, не долетев до него нескольких дюймов, разрушилась и брызнула во все стороны раскаленными капельками.

– Глупо! – сказал Влад и без всякого предупреждения прыгнул на меня, подняв меч.

И к этому я тоже был готов, потому что никогда не заблуждался в проворстве палача. Несмотря на грузную фигуру и кажущуюся неуклюжесть, двигался он легко, плавно и невероятно быстро, словно ртутный шарик, перетекающий из одного состояния в другое, а меч стал продолжением его самого.

---

44 Громкая слава.

45 Гнев есть кратковременное исступленье.

46 Иди счастливой поступью.