Пересмешник

Гвидо поднял на меня янтарные глаза, прищурился:

– Как поживает Старый Лис?

– Должно быть, хорошо.

– Вы так и не поговорили? – он осуждающе наморщился.

– Как и вы. Когда вы в последний раз общались с дядюшкой, Гвидо?

– За день до того, как тебя казнили. Он сказал, что снимает с себя полномочия главы Палаты Семи.

Я промолчал. Что, собственно говоря, на это скажешь? Дядюшка был сердит, что из-за моей глупости и увлечения азартными играми пост, который он занимал столько лет, он может потерять в одно мгновение. Я, как всякий молодой эгоист, был зол, что Старый Лис слишком много думает о своей власти, а не о ближайшем родственнике. Так что мы расстались не в самых лучших отношениях.

– Ладно, – вздохнул эр’Хазеппа. – Давай не будем об этом сейчас. Есть гораздо более серьезные и не терпящие проволочек дела. Рассказывай, что случилось на улице.

Я рассказал, и Фарбо, стоявший у окна, иногда сверялся со своим драным блокнотом, внося туда поправки.

– Жуть какая, – скривился Гвидо. – У тебя железный желудок, Тиль. Мне хватило одного посещения прозекторской, где лежали останки предыдущих жертв, чтобы я на три дня забыл об обедах.

Начальник Скваген-жольца, который когда мне было пять лет, катал меня на закорках, оглушительно ржа, словно обезумевший мерин, скрипнул зубами.

– Мы не будем предъявлять тебе обвинения. Как бы это кощунственно ни звучало, но тебе очень повезло, что этот проклятый Всеединым ублюдок убил сегодня еще одного человека.

– Если только они не работают в паре, – тут же заметил Фарбо.

– Мы не можем исключать такой возможности.

– Ну, спасибо, – ровным голосом сказал я.

– Я думаю, ты и сам понимаешь, что следует проверить все версии, Тиль, – примиряющее пророкотал эр’Хазеппа. – Я знаю тебя с пеленок и дружил с твоей семьей. Именно поэтому мы не стали держать тебя в камере положенное по закону время. Хватит. Ты и так за свою жизнь натерпелся достаточно. Но я не стану закрывать глаза. Поэтому дай мне слово, что не покинешь Рапгар до окончания расследования.

– Слово чэра.

– Мне этого достаточно, – обрадовался тот. – Я распорядился, чтобы тебе купили одежду. Уходить отсюда в таком виде, – Гвидо ткнул толстым пальцем в тюремный комбинезон, – слишком вызывающе.

У Фарбо был такой вид, словно он проглотил кислый лимон:

– Хочу напомнить вам, чэр, что Грей следил за чэром эр’Картиа.

– Вот как? – оживился я. – Так вот почему я нашел его тело. Он шел за ложным Ночным Мясником, а наткнулся на настоящего.

– Из имения Гальвирров от него пришла записка, что он нащупал след. И умер через несколько часов, в десяти метрах от вас!

– Старший инспектор, вы подозреваете не того, – печально вздохнул я. – Жизнь вас так ничему и не научила, и вы второй раз загоняете себя в ту же ловушку. Вместо того, чтобы заниматься поимкой настоящего убийцы, в совершенно оскорбительной форме обвиняете меня, только для того, чтобы доказать всему обществу, что и в деле «Черный журавль» вы не ошиблись.

Его лицо стало багровым:

– Вы…

– Я глубоко соболезную, что вы потеряли друга, господин Фарбо, – в моем голосе не было слышно ни капли этого самого соболезнования, – но не собираюсь терпеть необоснованных подозрений. То, что меня застали на месте преступления – не значит, что я убийца. Даже несмотря на наличие у меня амниса, способного вырезать из плоти воздушные замки. Думаю, вы и сами понимаете, что у вас недостаточно улик.

– Это пока.

– Что же, – еще сильнее опечалился я. – Можете и дальше терять время, тратить на меня бесконечные резервы Скваген-жольца, а настоящий убийца в этот момент отправит в Изначальное пламя еще десяток ни в чем неповинных жертв. От себя хочу сказать, что, как и в прошлый раз, я не виновен.

Не знаю, что пытался доказать Грей и зачем за мной шел. Возможно, хотел припугнуть после нашей ссоры в доме Катарины. Но об этом я жандармам рассказывать не собираюсь. Фарбо и так скоро все узнает.

– А у тебя самого есть какие-то соображения о том, что случилось? – мягко поинтересовался эр’Хазеппа.

Несмотря на миролюбивый дружеский тон, глаза у него были неприятно-пронзительными.

– Вы о том, что делал рядом со мной старший инспектор Грей? Не имею ни малейшего понятия.

– А о самом убийстве? Ведь ты внимательный, возможно, заметил что-то, ускользнувшее от нас.

По лицу Фарбо было видно, что от него уж точно ничто не могло ускользнуть, но спорить с начальником он не стал и, засунув блокнот в карман пиджака, вновь уставился в окно, заложив руки за спину.