Тина и Тереза

Безделье расхолаживает тело, бездумность — разум и душу. Из всех занятий Терезы Нейл признавал лишь заботу о красоте тела, лица и волос, и под его руководством юная любовница постигала тайны нарядов, духов, помад, училась разным женским премудростям.

Постепенно Тереза перестала терзаться мыслями о том, женится ли он на ней. Иногда Нейл уходил по вечерам, и она спокойно дожидалась его, сидя на постели с книжкой и коробкой конфет, — ей не приходило в голову, что однажды он так же уйдет и не вернется.

Она любила Нейла, хотя их ничего не сближало, кроме неистовства любовных объятий. А он, наблюдая за девушкой со стороны, с удивлением сознавал, что привязался к ней больше, чем хотелось бы, и, когда придет час расставания, больно будет не только Терезе. Поэтому, размышляя о скорой разлуке, Нейл все больше склонялся к тому, чтобы обойтись без объяснений, просто исчезнуть, и все, иначе последствия могут стать непредсказуемыми. Совесть его не мучила. Они заключили негласный договор: ему что-то нужно было от девушки, но и ей от него тоже, они получали одинаковое удовольствие от этой связи, значит — квиты. Кроме того, он решил оставить ей денег даже больше, чем было положено в таких случаях: пусть порадуется, когда еще ей попадется такой щедрый кавалер!

ГЛАВА VIII

«Едва минует тот порог, за которым перестаешь бояться судьбы, как она тут же — в назидание и в наказание — показывает тебе звериный оскал», — с такой мыслью Тереза жила вот уже несколько дней. Она чувствовала тяжесть в душе, тяжесть в теле — груз отчаяния и бремя зарождавшихся ужасных подозрений.

Человек, в объятиях которого она засыпала и просыпалась последние три месяца и которого она так и не смогла как следует узнать, исчез, оставив после себя лишь расписку в том, что за комнату уплачено за месяц вперед, и белый конверт с деньгами, к которому Тереза не притронулась до сих пор.

Она в гневе и страхе стискивала зубы, и слезы, злые слезы лились из ее темных глаз. Нейл ушел, не сказав на прощание ни слова! Три месяца он навязывал ей свой образ жизни, отучал от привычного и приучал к другому — совершенно чуждому ей; лепил из нее то, что ему было нужно, что нравилось, — подобие самого себя, а потом выбросил, как неудавшееся творение, испорченный холст, вышедшую из моды рубашку.

Тереза не знала, что ей делать, она пребывала в отчаянии и некоторое время вообще никуда не выходила, но сегодня решила зайти к Айрин. Ей было совестно рассказывать кому бы то ни было о том, что случилось, и в то же время хотелось поделиться своими проблемами.

Она с трудом поднялась с постели, с рассеянным видом взглянула на лежавший на стуле корсет и взяла в руки платье. Оделась, провела щеткой по волосам, кое-как собрала их на затылке, перетянула лентой и даже не подошла к зеркалу. Она знала, что там увидит — напряженное, подурневшее лицо с синевой под глазами и бледными губами.

Девушка едва доплелась до дома, где жила Айрин, и постучала без всякой надежды застать подругу на месте.

Но Айрин в этот день, к счастью, не работала. Открыв дверь, она несколько секунд удивленно смотрела на девушку.

— Тереза? Господи! Я так рада! Куда ты запропастилась? Входи!

Тереза прошла в комнату, сразу же села и провела рукой по влажному лбу.

— Ты что, плохо себя чувствуешь?

— Да, что-то не очень…

Айрин вытерла о передник мокрые руки, взяла стул и присела рядом. Она, как всегда, была одета очень просто, ее золотисто-рыжие волосы были скручены сзади аккуратным узлом.

— Как твои дела? — еле слышно спросила Тереза.

— Мои? Ты лучше скажи, что случилось с тобой!

— Ничего, — ответила Тереза и замолчала.

— Знаешь, — Айрин встала и ободряюще улыбнулась, — давай я тебя накормлю. Ты что-то совсем похудела и такая бледненькая. Хочешь есть?

— Где дети?

— Пошли погулять.

— А Аллен?

— В плавании.

Терезе было совестно, но она и правда вдруг нестерпимо захотела есть, как не хотела уже давно. Она и не помнила, когда и что ела в последний раз, такая ею владела апатия, вялость…

Бледная, худая… Все старания последних месяцев пошли насмарку. Теперь она выглядела в сто раз хуже, чем до встречи с Нейлом, проклятым Нейлом, которого никогда не простит! Тереза уже сомневалась в том, что любила его по-настоящему, иначе разве отвращение и гнев сменили бы так быстро нежные чувства? При воспоминании о нем она с трудом могла конкретно представить что-то хорошее или что-то плохое, чаще перед глазами начинало маячить расплывчатое серое пятно, а к горлу подкатывала тошнота. Тошнота, которая мучила ее все последнее время и только чудом отступила сейчас. Господи, как хорошо, что на свете существует Айрин! Она бы просто умерла теперь без дружеского участия и поддержки! Айрин сама-то немногим старше, но Терезе хотелось прижаться к ней,как когда-то в Кленси к маме, и выплакать всю свою боль. Айрин наверняка что-то посоветует и чем-то поможет. Тереза была уверена.