Тина и Тереза

Да, точно, вот так с нею и обошлись, и какая разница, была ли она виновата сама? И теперь надо как-то жить. А как, если нет сил, потеряны все надежды, утрачены все желания и ничего не осталось от грез?

Все кончено, все ушло — навсегда.

ГЛАВА IX

Тереза спустила на пол босые ноги и поднялась с невероятным усилием, еле сдержав стон. Ей хотелось пить, но чашка у изголовья была пуста. Тереза проковыляла к столу, взяла кувшин с водой и жадно припала к нему.

Потом вернулась к кровати и легла. Сердце бешено билось, перед глазами все плыло, и что-то нестерпимо жгло внутри.

Три дня назад здесь, в комнатке Айрин, Тереза родила мальчика.

Она подняла глаза к белому, изборожденному трещинами потолку, в который смотрела все последние дни и в тот самый ужасный, когда тело разрывала дикая боль, следом за которой наконец-то пришло освобождение. Слава Богу, это уродливое визжащее создание покинуло ее утробу и исчез огромный живот, вид которого сводил Терезу с ума.

Она радовалась тому, что обрела привычный вид, и одновременно огорчалась — бремя не исчезло, отныне этот груз, который зовется ее сыном, будет висеть у нее на шее до конца жизни.

Вошла Айрин с младенцем на руках. Она носила его к кормилице — у Терезы с самых родов не было ни капли молока.

Айрин… Только с ее помощью и удалось все это пережить. Она поддерживала Терезу все время, нашла хорошего доктора и, невзирая на недовольство родных, настояла, чтобы подруга временно, пока не поправится, поселилась у нее.

— Смотри, он уснул, — сказала она, отогнув край одеяла и любовно глядя в личико ребенка.

Тереза скользнула по живому свертку отчужденным взглядом. Она не могла внушить себе, что это ее сын. Ей казалось, что это ребенок Айрин или чей-то еще, чей угодно, но не ее.

— Положи тут, — Тереза, видя, что женщина намеревается дать мальчика ей в руки, показала на кровать.

Айрин осторожно положила ребенка поверх одеяла и вынула какой-то сверток.

— Тут наши женщины собрали тебе немного денег…

Тереза вспыхнула.

— Рут, наверное, смеялась надо мной?

— Нет, никто не смеялся, все просили передать тебе привет и чтоб скорее поправлялась… А ты что, опять вставала? Еще рано, Тереза, нельзя! Я подам тебе все, что нужно.

— Все равно скоро придется подняться, — ответила девушка. — Не могу же я лежать тут все время. Ты сама говорила, скоро возвращается Ален — как ему это понравится?

Айрин слегка изменилась в лице.

— Ничего, — сказала она, — Аллен переживет. А ты еще слишком слаба.

— Но у меня почти не осталось денег…

— У меня есть. Приедет Ален — даст мне еще.

— Тебе они самой пригодятся. Ты уже заложила мой гардероб?

Тереза имела в виду наряды, подаренные Нейлом. Она смотреть не могла на эти тряпки, как вообще не желала думать ни о чем, что связано с мужчинами, ибо мысли эти вызывали стойкое отвращение. Сначала она хотела отдать все вещи Айрин, но та отказалась, сказав, что Аллен не любит, когда она наряжается: «Он ревнует меня, не хочет, чтобы я нравилась другим мужчинам, боится, что я могу ему изменить». «Да он сам наверняка изменяет тебе!» — хотела ответить Тереза. Нет уж, никогда она не станет ничьей собственностью! Еще не хватало, чтобы какой-то болван стал ей приказывать, что делать, а чего не делать.

— Нет, еще не ходила, — ответила Айрин, — завтра узнаю.

Потом опять наклонилась к ребенку.

— Смотри, — нежно произнесла она, стараясь вызвать интерес Терезы, — у него голубые глазки… Правда, может, потом потемнеют. У моего Кристиана так было. А личико смуглое, как у тебя. Волосы черные. Интересно, они будут как твои?

— Не дай Бог! — ответила Тереза и вдруг разрыдалась.

— Не надо, не надо, Тереза! — успокаивала Айрин, обняв ее за плечи. — Все пройдет! Ты, наверное, вспомнила отца своего ребенка?

Тереза аж затряслась от злости.

— Что?! Да я его ненавижу! — выкрикнула она, сжав кулаки. — Попадись он мне только, убью своей рукой!

В глазах ее было столько неукротимой решимости, что Айрин отпрянула. И это молодая мать, по существу еще сама почти девочка, хрупкая Тереза!

— Успокойся, — сказала женщина, — забудь. И главное — не жалей. Теперь у тебя есть малыш…

— Не нужен он мне! — вырвалось у Терезы. Господи! Теперь еще придется притворяться, будто она пылает нежностью к этому младенцу, который только и знает, что пищать да пачкать пеленки! И он такой противный… Что симпатичного находит в нем Айрин — непостижимо!