Обняться, чтобы уцелеть

— Кажется, я наконец начинаю что-то понимать. — Леонид запахнулся в махровый халат. — С тех пор он так и путешествовал по телам, да?

— Да, именно так. И первой своей жертвой выбрал Мими. С бедняжкой случилось несчастье: желая вернуть любовь ветреного красавца-мужа, она по ошибке дала ему яд вместо приворотного зелья. Разумеется, Мими как огня боялась предстоящего суда, грозившего ей как минимум тюрьмой или каторгой, от безысходности была готова покончить с собой и восприняла предложение Серебряного как дар небес. А тому в ее теле удалось бежать из-под стражи. Некоторое время он скрывался за границей, где жил на содержании у богатых господ, а потом без особого труда обменял молодое тело юной прелестницы на одряхлевшие мощи самой старшей из наследниц масонов. Она была женщиной весьма небедной, и ее средства в сочетании с накопленными Глебом во время веселой жизни в Европе деньгами составили очень приличное состояние. Которое и соблазнило прозябавшего в нищете и безвестности поэта, незаконного сына третьего из «посвященных».

— Знакомая схема…

— Да, выработав ее один раз, Серебряный редко от нее отклонялся. Он менял богатство на молодость и наоборот на протяжении полутора веков. Это было нелегко, учитывая, что с каждым годом жизнь раскидывала потомков масонов все дальше и дальше. Они уезжали в другие города и страны, создавали семьи и производили на свет собственных детей, у которых также были круги на ладонях… Но Глеб упорно искал их и производил обмен. Только так можно было достигнуть главной цели — обойти все тела потомков масонов и тем самым получить возможность меняться отражениями с любым человеком на земле.

— Да, это непростая задача, — признал Голубев. — Учитывая, что, пока он обрабатывает кого-то одного, число тел, которые еще необходимо охватить, увеличивается в прогрессии… А просто-напросто убивать потомков масонов он не додумался?

— Тогда у него ничего бы не вышло — это было одним из условий, — возразило зеркало. — Достаточно и того, что человек, который менялся с ним обликом, после этой сделки, как правило, быстро умирал. Потомки масонов гибли, а их отражения оставались неприкаянными. Ты их только что видел — это все были отражения масонов и их потомков. Они до сих пор так и скитаются и никак не могут обрести покой. Можешь себе представить, как они ненавидят Глеба Серебряного! Его терпеть не может даже его собственное отражение, которое за эти годы было вынуждено столько раз сменить облик. Но у него нет другого выхода — оно полностью во власти своего хозяина. А его магическая власть очень сильна.

— И что — неужели никак нельзя с ним справиться, с этим Серебряным? — возмутился Леонид.

Собеседник пожал плечами:

— Мы уже много лет ищем выход, но пока так его и не нашли… К рубежу тысячелетий потомков масонов осталось только трое…

— Вот как? Ну, я и Кирилл Рощин — это понятно. А кто еще?

— Ты будешь удивлен, но этого, похоже, вообще никто не знает. Ни мы в своем мире отражений, ни, будем надеяться, сам Серебряный. Известно лишь, что такой человек есть, — и все. Кто это — мужчина или женщина, какого возраста, как выглядит и в какой стране живет — для всех остается загадкой. Очевидно, его отражение, которое, разумеется, в курсе всей этой истории, очень старательно скрывает и оберегает своего хозяина. Ведь это как раз и есть то самое последнее тело, вожделенная цель Глеба.

— А я, стало быть, получаюсь предпоследнее. Точнее, уже не совсем я, а тело Леонида Голубева.

— Да, именно так. Путешествуя, как ты выразился, по телам, Серебряный объездил чуть не весь мир — ведь потомков масонов судьба забросила даже в Африку: один из них, офицер, после октябрьского переворота оказался в Тунисе… Россию Глеб оставил «на закуску» и вернулся сюда в конце прошлого столетия. Некоторое время назад он обменялся с Кириллом Рощиным. Юноша получил тело весьма известного человека, которого вскоре убили, а Серебряный начал охоту на тебя. Неожиданное известие о болезни тела Кирилла заставило его ускорить действия и внести кое-какие коррективы в первоначальный план, но в целом он воплотил все в жизнь именно так, как и собирался.

— А ты, получается, был его сообщником, — покачал головой Голубев. — Ничего не скажешь, приятные новости… А я-то все это время относился к тебе как к лучшему другу!

Отражение выглядело виноватым и обескураженным.