Тюрьма, зачем сгубила ты меня?

Вика забрала у него письмо, прочитала его раз, другой. Андрей не следил за ней, за ее реакцией. Ему было все равно, о чем она думает. Он оплакивал Олесю…

– Ну почему, почему!.. – с чувством воскликнула Вика, потрясая письмом.

– Потому что она любила меня… Потому что боялась…

– Да я не о том! Почему она не сказала, кто такой этот Вячеслав. Как его фамилия, где живет… А то, что она любила тебя, под этим я ставлю жирный знак вопроса!

– Там же ясно написано, что она любила меня. И даже готова была жить со мной в нищете…

– Андре-ей! О чем ты говоришь? Тебя провели, как телка! Эта сучка вытерла об тебя ноги!..

– Сучка?! – вскинулся он.

– Извини, извини…

Вике бы пришлось извиняться и перед Мариной, если бы она не попросила ее выйти из палаты, прежде чем Андрей вскрыл письмо.

– Она не сучка! – твердо сказал Андрей. – Не сучка!! Нет!!!

Он понимал, что его слова звучат как установочные мантры. «Она хорошая! Она хорошая!! Она хорошая!!! Хотя такая сволочь…»

– Ты догадывался, что происходит в тюрьме. Она пишет, что ты догадывался. И мне ты говорил, что догадывался…

– Догадывался. Я подозревал заговор против Карцева и Коваля…

– Но ничего не хотел слышать про моего мужа. В карцер его закрыл.

– Потому что он убил мою Олесю.

– Потому что ты, мой красивый, очень сильно ударился головой. Между прочим, благодаря твоей Олесе… А ведь не нравилась она мне. Ох, как не нравилась. Как знала, что она неспроста в твоей жизни появилась… Итак, про спектакль мы знаем. Теперь вот и режиссер объявился. Вячеслав, фирма, занимающаяся организацией розыгрышей… От розыгрыша до подставы – один шаг… Фирма, специалисты, техника, деньги… И кто-то нанял Вячеслава, кто-то воспользовался его организаторскими способностями, чтобы наказать Максима и его друзей. И этот кто-то – или сам Пермяков, или кто-то из его близких… Но сейчас не до него. Сейчас надо спасать Максима. Пока не поздно…

– Мне нужно позвонить.

Вика вышла из палаты, спустя минуту-другую принесла переносную телефонную трубку со стационарного аппарата. Андрей позвонил старшему лейтенанту Первухину. Валера был на месте, взял трубку.

– О! Андрей Павлович! Как здоровье?

– Мое здоровье сейчас в твоих руках, Валера. Где сейчас Лежнев?

– А-а, этот… В карцере с утра был.

– А сейчас?

– Ну, точно не знаю. Лыпарев его к себе вызывал, чистосердечное с него снял. В нормальную камеру, говорит, отправил. Не знаю, что на него нашло.

– Номер этой нормальной камеры?

– Я не уточнял… Но сейчас гляну, скажу, на линии обожди…

Андрей услышал стук, с каким Первухин положил трубку на стол.

– Что-то там не чисто, – сказал он, обращаясь к Вике. – Похоже, Лыпарев сыграл в хорошего дядю. Вытащил твоего мужа из карцера, раскрутил на чистосердечное…

– Сволочь.

– Это ладно, это работа, за это Лыпареву плюс. Но кажется мне, что дальше – большой минус.

Предчувствие не обмануло. Вернувшийся к разговору Первухин сообщил, что Лежнев помещен в камеру, в которой обитали заключенные, преданные анафеме воровским сообществом. Иначе говоря, прокаженные, которым нечего терять и которых тюремное начальство могло использовать для давления на непокорных арестантов.

– И давно он там?

– Да нет, час-два, не больше. Я у корпусного узнавал, тихо там.

– Валера, делай, что хочешь, но вытащи Лежнева оттуда! Чем скорей, тем лучше!

– Хорошо. А дальше куда?

– В одиночку запри.

– Это у Бугримова надо спрашивать, а его сейчас нет…

– Под мою ответственность, Валера, под мою ответственность. Если кто упираться будет, мне пусть звонит, сюда, в больницу. Я буду на телефоне… Андрей отключил трубку, передал ее Вике. – Плохо дело. Твой муж в пресс-хате.

– Где?! Кто его туда посадил? Лыпарев?!

– Он.

– Теперь ты понял, на кого он работает?

– Может, и работает… В изолятор надо ехать. Прямо сейчас…

– Ты же сказал, на телефоне здесь будешь.

– Это я так, на всякий случай, чтобы Лыпарев меня не ждал… Бежать мне отсюда надо. Снова бежать… Думаю, что в этот раз обратно не примут…

– Не надо бежать, я сама, – покачала головой Вика. – У меня есть люди, которые мне могут помочь.

– Какие люди?

– У Максима своя служба безопасности.

– Сколько там людей, раз-два и обчелся?

– Раз-два и я в придачу…

– Твою придачу в изолятор не пустят. А мою – да… Поможешь мне.

– Ну, если ты настаиваешь…