Узы крови

– И ты не имеешь права продать свой пай?

– Да. Сэм ни за что на это не согласится. А у него контрольный пакет. Но придет день...

Вальтер выразил желание войти в семейное дело. Антон был против.

– Какую пользу может принести фирме вшивый лыжник? – риторически восклицал он.

Но в конце концов он уступил настойчивым просьбам дочери, и Вальтер получил скромное место в управлении фирмы. И, блестяще там проявив себя, он стал быстро подниматься по служебной лестнице. Когда два года спустя отец Анны умер, Вальтер Гасснер был введен в состав Совета. Анна гордилась им. Он был идеальным мужем и трепетным любовником. Приносил ей цветы, делал маленькие трогательные подарки, старался проводить с ней все свое свободное время. Счастью Анны не было границ. «Ach, danke, lieber Gott!» – мысленно возносила она хвалу Богу.

Анна научилась готовить, чтобы милый Вальтер мог есть любимые блюда: choucroute, огромные порции густо приправленного маслом картофельного пюре, подаваемого к столу с хрустящей на зубах кислой капустой в сопровождении необъятной свиной отбивной, сосиски и нюрнбергской колбаски. Она готовила свиное филе, сваренное в пиве и густо приправленное специями, и подавала его к столу с печеным яблоком, очищенным от кожуры, в вырезанной середине которого красовались маленькие красные ягодки.

– Ты лучший повар в мире, либхен, – говорил Вальтер, и Анна рдела от похвалы.

На третий год их жизни Анна забеременела.

В течение восьми месяцев беременности не стихали боли в теле, но она стойко их выдерживала. Ее беспокоило другое.

Началось это в тот день, когда после ленча она, оставшись одна, в каком-то радостном полузабытьи села вязать Вальтеру свитер, как вдруг услышала его голос:

– Боже мой, Анна, что ты тут сидишь в темноте?

За окнами стояла сплошная темень, она перевела взгляд на свитер и увидела, что даже и не начинала его вязать. Почему же так быстро стемнело? Неужели ей все померещилось? После этого случая были другие, подобные этому, и Анна начала думать, что эти незаметные провалы в ничто какое-то знамение, предвестие скорой смерти. Она не боялась умереть, но мысль, что Вальтер останется один, без ее участия и помощи, терзала и мучила ее.

За четыре недели до родов с Анной случился один из таких припадков, она потеряла сознание, оступилась и скатилась вниз по ступеням лестницы.

Очнулась она в больнице.

На краю кровати сидел Вальтер и держал ее за руку.

– Ну и напугала же ты меня, либхен.

Ее первой панической мыслью было: «Ребенок! Я его не чувствую!» Она ощупала свой живот. Он был плоским.

– Где мой ребенок?

Вальтер наклонился и обнял ее.

– У вас двойня, миссис Гасснер, – сказал откуда-то голос доктора.

Анна со слезами на глазах повернула счастливое лицо к Вальтеру.

– Мальчик и девочка, либхен.

Счастье переполняло ее. Она почувствовала непреодолимое желание тотчас увидеть своих крошек, потрогать, подержать их в своих руках.

– Сейчас об этом и речи быть не может, – сказал доктор, – поправитесь, тогда другое дело.

* * *

Все убеждали Анну, что с каждым днем ей становилось все лучше и лучше, но страх не покидал ее. Что-то происходило с ней такое, чего она не могла понять. Не успевал приехать Вальтер и взять ее за руку, как уже начинал прощаться. Она, с удивлением глядя на него, говорила:

– Но ведь ты только что пришел...

Взгляд ее падал на часы, и, к своему ужасу, она видела, что он уже сидит у нее около двух, а то и трех часов.

Она понятия не имела, как и когда они успели пролететь.

Смутно она помнила, что к ней среди ночи приносили детей, но ужасно хотелось спать, и видение было неясным, расплывчатым. Приносили ли? Спросить у кого-либо она постеснялась. Бог с ними! Когда Вальтер заберет ее домой, никто уже не разлучит ее с детьми.

* * *

Наконец счастливый день настал. Врачи настояли, чтобы она не вставала с кресла-каталки, хотя Анна и убеждала их, что в состоянии идти сама. На самом деле она была очень слаба, но настолько возбуждена скорым свиданием со своими крошками, что ей все было нипочем. Вальтер, вкатив Анну в дом, поднял ее с кресла на руки и хотел подняться с ней в спальню.

– Нет! – воскликнула она. – Неси меня в детскую.

– Тебе необходимо отдохнуть, дорогая. Ты слишком слаба...

Она, не дослушав его увещеваний, выскользнула из его рук и побежала в детскую комнату.

Ставни были закрыты, и потребовалось некоторое время, прежде чем глаза Анны привыкли к полумраку. От возбуждения кружилась голова. Она боялась упасть в обморок.