Муж, жена, любовница

Олег Рой

Муж, жена, любовница

Маскарад в королевском замке Амбуаз на берегу Луары, устроенный для туристов из разных стран, был в самом разгаре, когда к Юлии Земцовой подошел официант и протянул плотный белый конверт.

Она подумала, что это очередная просьба сфотографироваться с ней, королевой бала, на память. Если бы знала Юлия, что содержит этот конверт, никогда не открывала бы! Содержимое его круто изменило жизнь, заставило судьбу течь совершенно по другому руслу...

Тот, кто был богат, стал беден.

Кто был беден, стал богат.

Брат за океан уедет -

Завтра будет новый брат.

Евгений Сабуров

Глава первая

Помещение, которое она долго искала, находилось на краю города, за станцией метро "Войковская", в обычном панельном доме. С торца длинной многоэтажки был пристроен отдельный вход с симпатичным новым козырьком, и, когда женщина наконец увидела его, он показался ей желанным пристанищем.

Ранним вечером в середине ноября в Москве дул холодный ветер и гнал по улицам жесткую снежную крупу; его порывы хлестали женщину по лицу, секли ледяной крошкой, и ей было очень одиноко под беспросветными небесами холодного, жестокого города… Прерывисто вздохнув и совладав наконец со своими чувствами, загнав боль и страх в глубину души, Юлия осторожно поднялась по скользким белым ступенькам, позвонила и приготовилась.

Сюда, к этому дому, ее привело только упрямство, присущее Юлии от природы. Еще недавно вполне уверенная в себе, симпатичная и хрупкая тридцативосьмилетняя блондинка, своим постоянным благополучием неизменно вызывавшая скрытое раздражение у знакомых, сейчас ощущала себя окоченевшей и замороженной - так, будто чувства ее находились под анестезией. Вот и в этот вечер - как, впрочем, и во все предыдущие мрачные вечера последнего периода ее жизни - ей было все равно, куда идти и с кем разговаривать. Она и разыскала этот дом точно на автопилоте, по старой привычке что-то делать, куда-то стремиться, надеяться и… действовать, действовать, действовать… И тогда - кто знает? - вдруг повезет? Повезет, как той лягушке, попавшей в кувшин со сметаной, из известной притчи. Если шевелить лапками быстро-быстро, то из сметаны собьется масло, а это уже твердое, это - опора. Можно стоять. Бог знает, сработает ли этот древний принцип, с которым она мысленно жила уже полгода, или спасения нет, и мир ее катится-таки в тартарары, - все равно она будет пытаться…

Юлия вздрогнула, услышав ворвавшийся в ее невеселые мысли мелодичный звонок. Он свидетельствовал о том, что ее услышали. Дверь открыли, и она увидела большое помещение без прихожей, на пороге которого стояла высокая молодая женщина с приветливым лицом. "Такими раньше были пионервожатые", - мелькнула мысль, и, стряхнув оцепенение, Юлия шагнула вперед.

Пахло свежим ремонтом. По левой стене располагались вешалки, середину комнаты занимали кресла, а у окна стоял большой стол. Помещение напоминало небольшую учебную аудиторию. Это и был тот самый Клуб, куда пригнали ее отчаяние и одиночество. Клуб московской общественной организации совершенно особого, пугающего рода - клуб ВИЧ-инфицированных.

Юлия оставила шубку на вешалке и, незаметно скользнув к дальней стене, села в последнем ряду. Надо было оглядеться, освоиться в незнакомой атмосфере. Здесь уже сидели люди - в основном молодежь - в свитерах и джинсах; у стены грудой лежали рюкзачки. Юная пара что-то оживленно обсуждала между собой; лица у юноши и девушки были бледные, болезненные, но, как ни странно, веселые. Дама, похожая на администратора средней руки, рассказывала седому очкарику наверняка какие-то захватывающие сплетни - Юлия услышала слова: "Министерство здравоохранения", - а он слушал ее с усталой улыбкой; в руках мужчина держал старый и донельзя потертый портфель… Мгновенно окинув взглядом эту достаточно мирную и обыденную картину, Юлия немного успокоилась и почувствовала, как внутри у нее чуточку потеплело и оттаяло.

Зал понемногу заполнялся, присутствующих попросили пересесть поближе к столу, и Юлия повиновалась. Она оказалась рядом с девушками, почти подростками, которые, показалось ей, были почти ровесниками ее детям. Интересно, старше или младше моей Ксюши, мелькнуло у нее в голове. Юлия по старой и неискоренимой привычке все еще делила всех молодых людей на тех, кто был старше или моложе ее детей.