Дважды коронован

– Вот я и спрашиваю...

– Идиот!

– Идиот ты, Сахарок. Идиот сахарный, – подхватил Крыж. – И шнырь позорный. Давай, мою постель застелишь.

Спартак недовольно покачал головой, но ничего не сказал. Сахарок сам поставил себя в глупое положение. Ладно, в камере полы мыть, так это Тёма его назначил, в помощь дневальному, чье дежурство было отмечено в графике, и еще с ним паренек из «мужиков» корячился. Хорошо пол вымыли: ни пыли на нем, ни разводов. А вот свои услуги уважающий себя арестант предлагать не станет: унизительно это. Сахарок предложил, значит, себя не уважает. Значит, ему нравится прислуживать другим арестантам, и он – шнырь по жизни. И с какой бы неприязнью Спартак ни относился к Крыжу, он ничего не мог ему сказать. Жесткие законы в тюрьме. Да и на воле среди правильных пацанов такая же байда. Это у лохов все просто, они легко переступают через себя; могут и свое унижение себе простить, и чужое оправдать, ссылаясь на некие моральные принципы. А в тюрьме правит закон силы, и слабаков здесь ставят на место раз и навсегда.

– Но я тебе не предлагал... – В поисках защиты Сахарок посмотрел на Спартака, но тот лишь отвел взгляд в сторону.

– Если ты кому-то что-то предложил, то и мне предложить хочешь, только стесняешься, – гнусновато засмеялся Крыж. – Правильно, Шрам?

– И мне предложить хочет, – хохотнул Шрам.

Он лежал на «пальме», на третьем ярусе, над Крыжом. Может, и не самое удобное место, зато в блатном углу, а это уже вопрос престижа. Для него это главное, и за одно это его уже можно уважать. Хотя, честно говоря, Спартак не очень его жаловал. Видимо, потому, что Шрам был в пристяжи у Пятака. А сейчас он как бы сам по себе, в друзья к Спартаку не набивается. Так же, как и Крыж. Хотя ни тот слова ему поперек не скажет, ни другой. Боятся его, потому и уважают.

Да и не собирается Спартак брать их к себе в пристяжь. Это со шнырями все просто – тут без разницы, что за человек он по жизни. А в свиту нужно брать людей проверенных, таких, с которыми и в огонь, и в воду. А в камерной блатоте Спартак не был уверен. Как Пятака предали, так и от него, в случае чего, отрекутся. С такими друзьями, как говорится, и врагов не нужно. Уж лучше на самого себя рассчитывать целиком и полностью, чем на них хоть в чем-то полагаться.

– Мне тоже перину застелишь, – сказал Шрам. – И стену протрешь, и шконку тоже, чтобы пыли не было...

– Но я не хочу! – Сахарок испуганно смотрел на Спартака, но тот лег на свою шконку и закрылся от него шторкой. Сам напросился, сам пусть и шнырит.

Вскоре ситуация начала выходить из-под контроля. Сахарок взял тряпку, забрался на третий ярус, сделал все, что требовал от него Шрам. Протер тряпкой и ту часть стены, о которую терся на своей шконке Крыж. И постель ему приготовил. Но это было только начало.

– Ну ты молоток, Сахарок! Век не забуду! – уважительным с виду тоном поблагодарил его Крыж. – Дай пять!

Наивный Сахарок потянул к нему руку, но блатной, вместо того чтобы ее пожать, похлопал себя правой ладонью по животу.

– Слушай, Сахарок, а у тебя на воле друг был?

– Друг? Да, был... Ну, и был, и есть...

– А он тебя ждет?

– Зачем ему меня ждать? Он же не женщина...

– Эх, Сахарок, знал бы ты, какой коварный это народ, женщины... Да, кстати, а тебе Леонтьев нравится? Ну, песня у него есть такая, милый друг, э-э, как там дальше?

– Милый друг, не скучай. Я вернусь, ты так и знай... – повелся Сахарок. – Дальше не помню.

– Значит, он все-таки тебя ждет.

– Кто?

– Ну, твой милый друг.

– Зачем ему меня ждать? – дрогнувшим голосом повторил парень. Похоже, он все-таки учуял подвох.

– Он же твой милый друг. Ты же сам про него спел. Милый друг, все такое. Ты на киче, а он тебя дождаться должен...

– Да не должен он ничего!

– Но ты же пел про него. Про своего милого голубого друга. Значит...

Вывод напрашивался простой, тупой, но железобетонный. Сахарок будет все отрицать, но Крыж в конце концов дожмет его. И ответить ему Сахарок не сможет, потому что кишка тонка. Окончательно зачморят парня, опустят ниже плинтуса. Под нары не загонят: Спартак не позволит. Но где-нибудь в дyше Крыж может с ним что-нибудь сотворить. А потом скажет, что все «по понятиям». И попробуй докажи, что это не так...

– Тему закрой! – с мрачным видом потребовал Спартак, поднимаясь со шконки. Крыж заткнулся, а он грубо толкнул Сахарка, чтобы тот отошел от него подальше. – Если чего-то не догоняешь, лучше молчи. Рот себе зашей и молчи. А то кое-что другое расшить придется. Тут озабоченных портных валом, так тебе нашьют, что не унесешь... Ты меня понял?