Томится душенька на зоне

— Высыпем все на кровать и займемся любовью? — ошеломляюще спросила Женя.

— Ты законченная авантюристка.

— Может быть.

— А как же гигиена? Деньги грязные.

— Тогда без них…

Женя сама обвила руками его шею, прильнула к нему и накрыла рот жадным поцелуем.

Он едва оторвался от нее. Но только для того, чтобы восстановить дыхание и взять инициативу в свои руки.

— Не знал я, что деньги так возбуждают.

— Это не деньги. Это любовь… Но и деньги тоже…

Чемодан они оставили в ванной. Там же сбросили свои куртки. В холле избавились от свитеров, а на диван перед горящим камином упали голышом… Студеная комната еще не прогрелась, но холода они не чувствовали, настолько жаркими были их тела…

* * *

Варшагин не считал себя большим поклонником «клубнички», но фильмов с «картинками» на своем веку просмотрел немало. Но ни одно профессиональное творение в этом жанре не смогло взбудоражить его так, как это сделала любительская киносъемка. Отчий дом, диван, он сверху, она снизу. Поза классическая, никаких извращений, но сил нет, какой градус накала вызывает эта сцена… Варшагин нервно ерзал в кресле, наблюдая, как Женя принимает мужчину.

Он уже был близок к тому, чтобы вызвать к себе секретаршу, когда зазвонил телефон. Он глянул на дисплей определителя номера, но увидел лишь интригующий знак вопроса.

Звонила Женя.

— Пакет получил? — сухо без предисловия спросила.

— Все в порядке.

Она получила деньги. И обещание свое сдержала. Вчера вечером он лично съездил на вокзал, забрал из камеры пакет с вещественными доказательствами. Сам же и уничтожил их — документы сжег, а пистолет утопил.

— Претензии есть?

— Нет. Но память о тебе осталась, — усмехнулся он.

Пленку со скрытой видеокамеры можно было назвать жалким утешением за утерянный миллион. Но на фоне уничтоженного компромата она казалась ярким пятном. Насколько ж хороша была Женя, если даже при плохом качестве изображения, в миссионерской позе она выглядит столь возбуждающе… Устанавливая камеры в доме, Эдик не знал, зачем он это делает. Ведь с миллионом он расставался, сожалея об утрате, но смирившись с ней. Сумел убедить себя, что какое-никакое право на эти деньги она имеет. Ведь она могла унаследовать его вместе с шестью другими, которые хранились на счетах деда. Словом, не предпринял он никаких усилий, чтобы вернуть деньги обратно. А видеокамеры все же установил. О чем сейчас не жалел…

— Оставь ее себе, — отстраненно сказала Женя.

— Ты не поняла. Это видео. Как ты со своим кобелем… В ванной начали, в зале кончили…

— Ты за нами подсматривал? — все с той же индифферентностью в голосе спросила она.

— Не думал, что ты такая шлюха! Ты думаешь, мы квиты? Нет. Эта пленочка мне еще пригодится…

— Ты как был идиотом, так идиотом и остался. Делай с этой пленочкой что хочешь. Я была не одна, я была со своим любимым человеком, и стыдиться мне совершенно нечего…

С каждым словом ее голос твердел, Эдик услышал отзвуки стальных ноток в нем. Плечи опустились сами по себе, по спине пробежал холодок… Не думал он, что какая-то баба может произвести на него столь сильное впечатление. Но, видимо, Женя необычная женщина. И стать в ней особенная, и сила…

— Делай с этой пленкой что хочешь, — повторила она. — Но знай, я слежу за тобой, Варшагин.

Она положила трубку. Эдик завороженно вскинул голову, глянул на люстру, как будто Женя могла сидеть там и следить за ним. И ведь на какое-то мгновение он увидел ее лицо. Это была галлюцинация, и оттого ему сделалось дурно.

Варшагин узнал, откуда был звонок. Афины, Греция. Далеко Женя, за границей. Возможно, в Россию она никогда и не вернется. Но это его не успокоило. Закрыв глаза, на экране мысленного взора он увидел Женю. Она стояла на фоне красных отсветов гигантского пожара и грозила ему пальцем. Это было невыносимо. Рука сама потянулась к бутылке…

Часть третья

Глава 16

Бум!!! Бум!! Бум!.. Бум… Бу-ум… Все глуше звуки, все тише. Страшные звуки. Комья сырого суглинка уже не бьются о деревянную крышку, они падают на земляной покров над гробом…

Гена в ужасе заорал, толкнул руками крышку гроба над головой. Бесполезно. Попытался развалить деревянный ящик ногами, все тот же результат. Ни влево, ни вправо, ни вверх, ни вниз. Везде могильная твердь, везде смерть. И воздуха совсем уже нет… А жить-то как охота. И никому там наверху невдомек, что покойник ожил. Или догадываются, но не хотят помочь…