Брат 2. Америка, бойся русских

— Надо, мудила, надо…

— Не, не надо… Пойду я от вас… И с жалким видом Никита начал отступать от Клима.

— Эй, постой, ты куда?

— А никуда!

Он резко и неожиданно развернулся лицом к Климу. Мощным разворотом придал дополнительное ускорение кулаку.

Возможно, Клим знал о такой уловке, возможно, он не принял испуг Никиты за чистую монету, возможно, ожидал удара. Но уйти от него не смог. Тяжелый кулак на огромной скорости врезался ему в скулу.

Клим слетел с копыт, плюхнулся на задницу. Обычно таким ударом Никита вырубал противника напрочь. Но Клим сознания не потерял. Только он напрасно пытался подняться. Стопроцентный нокаут. В ближайшие полминуты Клим — не боец.

Никита ударил снова. Но второй противник сумел увернуться от удара. Хотя и не совсем. Кулак въехал ему в ухо. Но прошел по касательной. Парень даже не «поплыл». Просто отступил на пару шагов назад. И выхватил из кармана нож. С угрожающим щелчком вылетело лезвие.

— Ну все, козел, допрыгался! — зарычал он.

Никита не растерялся. Метнулся к палке, поднял ее. Ничего, увесистая… Крепко сжимая палку двумя руками, двинулся на противника.

— Эй, ты чо, это не честно! — попятился тот.

«А с ножом на человека бросаться честно?..» Вслух Никита об этом не спросил. Нет времени на болтовню, дорога каждая секунда.

Парень отступал. А потом змеей бросился на Никиту. Рубанул вытянутой рукой. Думал достать Никиту ножом. Но Никита сам достал его. Сначала резко ткнул палкой в живот. А затем с размаху той же палкой врезал ему по кумполу. И еще три раза огрел его по башке — для ровного счета.

И со вторым противником сладил. До смерти не забил, но сознание вышиб.

А Клим к этому времени уже поднялся с земли. И тоже выщелкнул лезвие. Только на ногах он держался слабо. И движения были какие-то вялые.

— Так что, запрещаешь мне с Альбиной гулять? — спросил Никита.

— Я тебе глотку перережу, козел… — процедил сквозь зубы Клим.

— Из-за нее?

— Из-за нее тоже…

Клим ринулся на Никиту. На ходу выбросил руку с ножом. Но достать смог только палку. И не ножом на нее напоролся, а головой. На этот раз он встать даже не пытался. Слишком крепко приложил его Никита.

Ну вот и все, решил Никита. Отбросил в сторону палку. Сел в машину, завел мотор, ударил по газам и рванул вверх по крутому подъему.

Черная «Волга» стояла на верхней поляне. Вряд ли Никита отказался бы посмотреть, как бы она летела с обрыва. Но если бы кто-то другой ее сбросил. А сам он этого делать не стал. Не хотелось ему уподобляться этим ублюдкам…

Он проскочил мимо машины и взял курс на Тепломорск. Он чувствовал себя победителем.

* * *

— Ты с ним дрался?

— Не с ним, а с ними. Их двое было… Первым делом Никита поехал к Альбине, вытянул ее из дома, усадил к себе в машину.

— Под орех обоих разделал.

Альбина внимательно посмотрела на него.

— Не бойся, меня даже ни разу не ударили.

— Пока не ударили… — покачала она головой. — Клим будет мстить…

— Он и без того мне мстил. Из-за тебя… Он не хочет, чтобы я был с тобой…

— Так я и знала…

— У вас что, с ним роман был?

— У меня с ним ничего не было… А он мне из зоны писал…

— Ты мне об этом ничего не говорила.

— Я никому об этом не говорила.

— Даже своей подруге?

— Яна вообще не должна об этом знать. Клим для нее все. С малых лет за ним бегает. Кому хочешь глотку за него перегрызет. Мне в первую очередь…

— А давай завтра в Москву рванем?..

— Нет, — покачала головой Альбина. — Это не выход…

— Ты что, думаешь, он тебя и там найдет?

— И меня найдет, и тебя…

— И травматологический пункт тоже… Пусть только сунется!..

— Но пока он на своей территории… Знаешь что, Никита, ты езжай домой…

— А ты?

— Я сама со всем разберусь.

Альбина вышла из машины и направилась к себе.

— Я к тебе после обеда заеду, — крикнул он ей вслед.

— Нет, — покачала она головой. — Вечером, как вчера…

* * *

Ровно в семь вечера Никита снова был возле дома Альбины. Но к Никите вышла ее мать.

— Альбины нет, — сказала она. — Уехала она…

— Как это нет? — опешил Никита.

— А вот так. Села на автобус и уехала…

— А когда будет?..

— Может, через неделю. Может, через две… А она разве ничего не говорила?