Один шанс на двоих

— Рэнд, ты просто вылитый Эверетт. У вас обоих такое мнение, что только благодаря вам мир и вертится! — осадила его сестра. — Если бы вы еще были сильны для того, чтобы открыть глаза и уши и принять правду такой, какая она есть, а не какой вам хочется ее видеть. Ты вот все твердишь о разрушительном действии Эверетта на состояние мамы. Но это лишь жалкая толика правды. А все дело в том, что отец любил маму. Однако ему, такому независимому и волевому, претило сознание того, что он однажды превратится в домашнее животное, уподобится ненавистному типу мужчин, которые нежат и ублажают своих жен и умиляются на своих толстощеких детишек. Он боролся с этим в себе, поэтому демонстративно пренебрегал мамой, тиранил тебя. Ему потребовалось несколько десятилетий для того, чтобы осознать свою ошибку. Не повтори его судьбу, Рэнд. Тебе стоит бояться не за меня, а за себя… Если тебе нужны доказательства более весомые, чем мои эмоциональные заверения, то я назову имя одного уважаемого психиатра, маминого лечащего врача. Я неоднократно разговаривала с ним. Он подтвердил слова Эверетта. Как видишь, я не такая уж доверчивая. Тоже предпочитаю заручиться мнением независимых экспертов, — пошутила Надя, завершая тяжелый разговор.

— Давай-ка, собирайся. Идем домой!

— Как? Уже? Но еще только пять часов!

— Вот именно, пять часов — конец рабочего дня, — назидательно проговорил исполнительный директор, склонившись над столом ассистентки.

— У меня еще есть ряд неотложных дел…

— Хватит перечить мне, — проговорил он. — Ты слышала приказ руководителя? Исполняй!

— Куда ты так спешишь Рэнд?! — удивленно воскликнула Тара.

— Домой, в постельку… Так ты идешь?

— А что еще мне остается, — восторженно проговорила ошеломленная таким решительным, настроем девушка.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Могла ли она когда-нибудь хоть на секундочку предположить, что он станет так смотреть на нее? Это не было ставшее привычным, тупое и ненасытное, почти зловещее вожделение, которое ей нередко приходилось наблюдать. Любое предположение стало бы слишком смелым, но вывод напрашивался сам. Тара хотела в это поверить, но боялась ошибиться.

У нее внутри все трепетало, пока они ехали домой, взбирались на крыльцо, открывали дверь.

На пороге Рэнд обжег ее губы поцелуем.

— Ну, идем же, — и он легонько подтолкнул ее в дом.

Тара не могла не поддаться. Это казалось ей воплощением самой дерзкой мечты. Наиболее удивительным было то, что она ничего не предпринимала для того, чтобы это сейчас свершалось, если не считать ее отчаянного желания бытье ним.

Рэнд подгонял ее и тащил прямиком в спальню. Он был шутлив и вместе с тем чрезвычайно серьезен. Тара чувствовала себя счастливой до головокружения. Она уже была согласна на один только короткий миг воплощенной мечты.

— Рэнд? — вопросительно проговорила девушка на пороге спальне.

Слишком уж разительно было отличие от всего того, что ей доводилось испытывать с ним.

Он утвердительно кивнул, и этого оказалось довольно, чтобы она успокоилась и предалась его воле.

Целуя ее в шею, Рэнд отогнул бретельки ее платья, и молния на спине медленно поползла вниз.

— Мне пришло в голову сделать что-то сверх уговора, — прошептал он ей на ухо.

— Что же это? — спросила она.

— Давай теперь, занимаясь сексом, будем любить друг друга? — предложил Рэнд.

Сердце Тары было близко к тому, чтобы разорваться от переполнявших ее чувств. Она лишь испустила звучный выдох и приникла к его груди.

Обвивая руками шею Рэнда, Тара осыпала его лицо поцелуями, дыша часто и порывисто, и зажмурилась, словно боялась ослепнуть от этого сияния неподдельного счастья…

Она медленно опустилась на постель, следя за Рэндом. Он нежно освободил от белья вздымающуюся грудь девушки и трепетно скрыл ее под своими ладонями, а затем опустил их, глядя Таре в глаза, утопая в них.

От его долгого, сосредоточенного и необъяснимого взгляда она смутилась и спрятала грудь рукой.

— Нет-нет, — проговорил Рэнд. — Не делай этого. Ты прекрасна. Ты всегда была хороша, но сейчас… сейчас я понимаю, что ты великолепна, — признался он и нежно поцеловал ее.

Никогда она не знала Рэнда таким. Его прикосновения были невесомы, его губы — пылки, его желание словно стыдливо прорывалось наружу. Не знай она Рэнда, решила бы, что любима им. Однако все ответы потеряли свою важность для Тары. Она наслаждалась своим счастьем, которое еще недавно было абсолютно немыслимым.