В плену страстей

Но независимо от того, видела Луиза фотографию Алексы или нет, Алекса точно знала – она не допустит, чтобы новобрачная Гая плохо о ней думала. Гай сколько угодно может изменять жене, но она здесь ни при чем! И кто бы из них ни шпионил за ней, она сейчас же положит этому конец.

– Где ваша клиентка? – спросила Алекса мужчину.

– Мадам де Рошмон сейчас в Лондоне, мисс Харкорт, – бесстрастным тоном исполнительного служащего, ответил он. – Она высказала пожелание увидеться с вами сегодня днем.

Что ж, надо покончить с этим раз и навсегда. И забыть.

– Хорошо.

Она села в машину, и они поехали в сторону Холланд-парка, мимо Кенсингтона, затем дальше к фешенебельным площадям Белгрейвии. Машина подъехала к большому особняку с террасой. Алекса знала, что в этом районе жили исключительно самые богатые люди. Но ведь Гай де Рошмон принадлежал к когорте избранных.

«Я знала, что он богат, но едва ли давала себе в этом отчет», – подумала Алекса, выходя из машины.

И еще подумала о том, каким потрясающим любовником был Гай. Вспомнила, как он нежно обнимал ее, как засыпал и просыпался рядом с ней. Как улыбался ей, как они разговаривали об искусстве, истории, культуре. Как они сидели у нее в комнате: он проверял электронную почту и просматривал деловые бумаги, а она в это время смотрела по телевизору документальные фильмы или читала книгу. Все было обыденно, но какими же бесценными казались эти минуты и часы.

Знакомая боль полоснула сердце. Она должна заставить себя по-другому думать о Гае, оценивать его таким, каков он в действительности. Прежде всего, он женатый мужчина, чья жена – юная и наивная – наверняка страдает, думая, что ее муж вновь сошелся с прежней любовницей. Она заслуживает того, чтобы ее разуверили. И сделать это может только Алекса.

Алекса поднялась по широкой лестнице, вошла в огромный холл. Как тяжело сделать то, что ей сейчас предстоит! Но решение принято, и отступать нельзя. Высоко подняв голову, Алекса прошла за прислугой по изящной лестнице на второй этаж.

Ее пригласили в просторную гостиную, обставленную в стиле Людовика пятнадцатого. Она остановилась, и глаза сами заскользили по стенам. Какие картины! Фрагонар, Ватто, Буше, Клод, Пуссен… Какое буйство живописи рококо! Дамы в пенах шелка и атласа, кавалеры, также пышно разодетые. Фантазия вычурности в сочетании с тонкостью деталей, позволяющих почувствовать богатство материи, оттенки фруктов и цветов.

Сзади раздался голос:

– Рококо больше не в моде, но, признаюсь, мне оно очень нравится. Отражает все самое прелестное в живописи.

Голос, произнесший эти слова, был безукоризненно смодулирован, с легким французским акцентом. И не похож на голос молоденькой девушки, с которой Алекса столкнулась в дамском туалете на благотворительном вечере. Она повернулась.

Женщина средних лет, но с фигурой тридцатилетней, модно одетая, стояла у огромного мраморного камина на обюссонском ковре между двумя обитыми шелком диванчиками. Платье на ней от кутюрье – это Алекса сразу разглядела, – на шее перламутровое, в несколько ниток, ожерелье. Подкрашенные волосы уложены в изящную прическу, на лице – безукоризненный макияж.

А глаза… Глаза зеленые как изумруды.

Алекса, не мигая, смотрела на нее.

– Да, – сказала дама, заметив удивление Алексы, – мой сын унаследовал цвет глаз от меня.

Ее сын? Алекса нисколько не сомневалась, что мадам де Рошмон – это жена Гая.

Женщина, которая была не женой Гая, а его матерью, – да и могла быть только его матерью – сделала несколько шагов навстречу Алексе и протянула руку. Алекса, тоже шагнув вперед, пожала ее.

– Садитесь, пожалуйста, мадемуазель Харкорт.

Мадам де Рошмон указала на шелковый диван, а когда Алекса села, опустилась на диван напротив. Зеленые глаза окинули Алексу быстрым, пытливым взглядом – наружность гостьи произвела на хозяйку благоприятное впечатление.

Алекса терялась в догадках. Что происходит? Зачем матери Гая понадобилось ее увидеть?

– Благодарю вас за то, что пришли, мадемуазель Харкорт. Я давно хотела с вами познакомиться.

Алекса в замешательстве молчала, не зная, что сказать. Спустя секунду она наконец поняла, зачем ее пригласили.

– Я хотела лично поблагодарить вас, – продолжала мадам де Рошмон, – за портрет Гая. Он подарил его мне в прошлом месяце на день рождения, и я осталась очень довольна.

– Я… я рада, – выдавила из себя Алекса.