Позади на лихом коне

– Вот я как раз по поводу Чижовой, – прервала ее Тайка, выкладывая на стол только что добытые фотографии. – Посмотрите, пожалуйста, вы здесь никого не узнаете?

– Ты что, меня за потерпевшую держишь? – возмутилась работница дисциплинарного заведения. – Она это, Янка Чижова, чего тут узнавать! Ух ты, какая она здесь отожратая, ишь как зыркает! Она ведь и в камере с таким взглядом не пропала, представь, какая силища!

– Вы сказали, что у Чижовой были дети?

– А чего странного? Были! Мальчонка и девчонка. Погодки.

– А как звать? Сколько им лет? Что-нибудь про них известно? – удивилась Тайка новости.

Ангелина почесала чайной ложечкой в затылке и завела глаза к потолку. Тайка сидела, не смея шелохнуться, чтобы не оборвать призрачную нить воспоминаний. Тут в кухню вошел пушистый рыжий котище, и Ангелина Титовна напрочь забыла, что ждет гостья.

– Чарушечка, Чарик, масенький мой цыпик! Звездочка моя хвостатая!

Тайка еще некоторое время терпела сентиментальное сюсюканье, но не выдержала и напомнила о себе.

– Так как звали мальчика и девочку Чижовой? – спросила Тайка.

– Какую девочку? Ах Чижовой! Вот, знаешь, не помню. Имя у нее было какое-то цветочное. Как же там… То ли… Нет, никак не вспомню.

– Маргарита? Анюта? – пыталась подсказать Тайка. – Может быть, Роза? Лилия?

– Нет, я же говорю тебе – так еще цветы называются! – начала раздражаться Ангелина. – Ну ладно, неважно.

«Ничего себе неважно! А как я их искать стану?» – подумалось Тайке, но Ангелина продолжала рассказывать, и Тайка промолчала.

– Так вот, Яна эта железная баба была. К ней ни разу никто не приезжал, посылок не слали, даже письма ей не приходили. Про детей мы в паспорте высмотрели, но уже начали сомневаться, какая мать с ума не сойдет, чтобы дитя свое хотя бы глазком не увидеть, да не день-два, а годы. А вот Чижова могла. Один только раз написала письмо кому-то, просила, чтобы за детьми смотрела, и все. Сына, помню, Робертом звали, она так и в письме его называла, а вот девчушку…

– И больше ничего о детях не слышали? Ну сколько мальчонке лет, девчушке?

– Девчушке-то сейчас под сорок, а мальчонка на год помладше. Да взросленькие уже детки-то.

– Да уж, взросленькие, – вздохнула Тайка.

– Да не вздыхай, чего ты! Хочешь, адрес дам, по которому Чижова прописана была? – решила успокоить Ангелина гостью. Еще бы! Да она за этим и перлась сюда! Пока хозяйка дома грузно ходила по квартире в поисках адреса, Тайка потихоньку смахнула тяжеленного кота со стола на пол.

– Нечего жаловаться, ты достойный кот, а не ветчина, поэтому тебе на столе не место, – доходчиво объяснила гостья.

– А вы тут с Чариком беседуете? – умилилась Ангелина Титовна. – На, держи адресок. Еле нашла.

Тайка развернула бумажку. Ясносельская, тридцать восемь, квартира двадцать шесть.

– Ясносельская. Это в пригороде?

– В каком? – не поняла Ангелина. – Это на пятнадцатом маршруте надо ехать, последняя остановка, в Студенческом городке. Сама решай, пригород или что там.

Тайка посмотрела на часы и стала прощаться. Времени было уже много.

Тайка появилась в доме в тот момент, когда телефон разрывался на части.

– Боже мой, ну неужели, кроме меня, и трубку некому взять, – буркнула она, стягивая обувь.

– Алло! Тая? Это Галина говорит, Сизых! Сестра Лены Коноваловой!

– Я поняла, что случилось? Вы встретили Лену? – спросила Тайка.

– Тая, ее нет здесь! Ее нет, и после заключения она ни разу сюда не приезжала! Таечка, вы слышите, ни разу! С ней что-то произошло! – взволнованно кричала трубка.

– Успокойтесь, пожалуйста, не придумывайте ничего. Ну к кому бы она поехала? Да и вполне понятно, что она не хочет туда возвращаться, у нее теперь началась новая жизнь, зачем вашей сестре лишние напоминания? Поверьте мне, все будет хорошо.

– Вы обещаете ее найти? Таечка, я теперь буду звонить прямо вам, хорошо? Каждый месяц вот в это самое время, можно?

– Конечно, конечно, только я вас прошу, именно в это время. Понимаете, я скоро съеду отсюда, и вы меня можете попросту не застать, а так я смогу кое-кого предупредить.

На всякий случай оставив свои координаты, Галина положила трубку.

Вера Львовна неслышными шагами подошла сзади.

– Иди поешь, весь день носишься, поди куска не проглотила, вон какая худющая стала, – ласково бубнила она, потом, отвернувшись к плите, проронила: – И куда еще съезжать собралась, чего тебе здесь не живется?..