Багдадская встреча

– Вылезайте.

Ни малейшего движения. Виктория повторила, не повышая голоса, но очень решительно:

– Они ушли. Можете вставать.

Но чуть всхолмленное изголовье постели оставалось недвижным. Виктория возмущенно отбросила подушки и одеяло.

Гость ее лежал все в том же положении. Только цвет лица у него стал какой-то странно-сероватый, и глаза закрыты.

Затем Виктория заметила, к своему ужасу, и еще кое-что: на одеяло просочилось ярко-красное пятно.

– Нет-нет, – умоляюще проговорила она. – Нет! Ради бога!

Как будто услышав мольбу, раненый поднял веки и посмотрел на Викторию. Он всматривался с усилием, словно очень издалека, словно плохо различая то, что у него перед глазами. Губы его разлепились – но голос прозвучал слабо-слабо, почти неслышно.

– Что? – переспросила Виктория, наклонившись.

На этот раз она услышала. С огромным, величайшим трудом молодой человек выговорил два слова. Правильно ли она их расслышала, это другой вопрос. Для нее они были бессвязны и лишены всякого смысла. Вроде бы он сказал: «Люцифер» и «Басра»…

Тут его судорожно закатившиеся глаза закрылись, веки затрепетали. Он произнес еще одно слово, похожее на чье-то имя, потом откинул голову – и замер.

Виктория стояла, не двигаясь, а сердце у нее колотилось как сумасшедшее. Ее переполняла жалость и злость. Но что теперь делать? Позвать кого-то? Надо, чтобы кто-нибудь пришел. Она осталась одна при мертвом человеке, и рано или поздно полиция потребует объяснений.

Она еще стояла, спешно перебирая в мыслях возможные варианты, когда какой-то шорох заставил ее оглянуться на дверь. Ключ из замочной скважины выпал на коврик, потом тихо щелкнул замок, и у нее на глазах дверь открылась. Вошел мистер Дэйкин и аккуратно закрыл за собой дверь.

Он подошел к Виктории и тихо сказал:

– Отличная работа, моя милая. Вы быстро соображаете. Ну, а как он?

– По-моему, он… по-моему, он умер, – пресекшимся голосом ответила Виктория.

И увидела, как сразу изменилось выражение его лица: оно полыхнуло яростью – и тут же снова стало таким, каким Виктория увидела его позавчера, только вместо уныния и дряблости ей открылось в нем что-то совсем другое.

Он наклонился, осторожно расстегнул на мертвом изодранную гимнастерку.

– Точный удар ножом в сердце, – произнес он, выпрямившись. – Храбрый был парень. И умница.

– Приходила полиция, – сказала Виктория, когда к ней вернулся голос. – Мне объяснили, что он преступник. Он правда был преступник?

– Нет. Он был не преступник.

– А эти, что приходили, они правда были из полиции?

– Не знаю, – сказал Дэйкин. – Возможно. Это не имеет значения.

И тут он спросил у нее:

– Он сказал что-нибудь… перед смертью?

– Да.

– Что именно?..

– Он сказал – «Люцифер», а потом – «Басра». И еще немного погодя назвал какое-то имя… вроде бы французское… но, может быть, мне показалось.

– Что вы услышали?

– Как будто бы – Лефарж.

– Лефарж, – задумчиво повторил Дэйкин.

– Что все это значит? – спросила Виктория. – И что мне теперь делать? – растерянно задала она второй вопрос.

– Вас надо как можно скорее вызволить из этой истории, – сказал Дэйкин. – А что все это значит, я объясню позднее. Прежде всего нужно позвать Маркуса. Он здесь хозяин гостиницы, и притом человек очень толковый, хотя из разговора с ним это не всегда очевидно. Я его приведу. Он еще не спит, я думаю. Сейчас полвторого, а он обычно ложится не раньше двух. Вы тут пока приведите себя в надлежащий вид. Красавица в беде, он к таким вещам очень чувствителен.

Дэйкин вышел. Виктория словно во сне села к туалетному столику, причесалась, подмазалась, придав себе интересную бледность, и как раз успела бессильно упасть в кресло, когда в коридоре раздались шаги. Дэйкин вошел без стука. Позади него топал тучный Маркус Тио.

На этот раз он держался вполне серьезно, без своей обычной улыбки.

– Вы должны как-то помочь, Маркус, – сказал ему мистер Дэйкин. – Бедная девушка испытала страшное потрясение. Человек ворвался к ней и потерял сознание, и она по доброте сердечной спрятала его от полиции. А он вот, видите, умер. Возможно, ей не следовало так поступать, но девичье сердце, сами понимаете…

– Конечно, она не любит полицию. А кто ее любит, – сочувственно отозвался Маркус. – Я тоже не люблю. Но я должен поддерживать с ними хорошие отношения, ведь у меня гостиница. Вы хотите, чтобы я откупился от них деньгами?