– Очень жаль, – сказала Кэтрин, – но я даже не знала ее фамилии.
– Ее фамилия Кеттеринг. Это мы выяснили по паспорту и наклейкам на багаже. Если мы…
В дверь купе постучали. Мсье Ко нахмурился и приоткрыл ее.
– В чем дело? – недовольно спросил он. – Я не хочу, чтобы мне мешали.
В отверстие просунулась яйцевидная голова соседа Кэтрин за обеденным столиком. На его лице сияла улыбка.
– Меня зовут Эркюль Пуаро, – представился он.
– Не может быть! – воскликнул комиссар. – Тот самый Эркюль Пуаро?
– Тот самый, – подтвердил пришедший. – Помню, однажды мы с вами встречались, мсье Ко, в парижской Сюрте,[18] хотя вы, несомненно, позабыли меня.
– Вовсе нет, мсье, – горячо возразил комиссар. – Входите, прошу вас. Вы уже знаете о…
– Да, знаю, – перебил его Эркюль Пуаро. – Я пришел узнать, не могу ли быть вам чем-нибудь полезен.
– Вы оказали бы нам честь, – быстро ответил комиссар. – Позвольте представить вам, мсье Пуаро… – он заглянул в паспорт, который все еще держал в руке, – мадам… э-э… мадемуазель Грей.
Пуаро улыбнулся Кэтрин.
– Странно, не так ли, – обратился он к ней, – что мои слова сбылись так быстро?
– Увы, мадемуазель очень мало что может нам сообщить, – вздохнул комиссар.
– Я объяснила, – сказала Кэтрин, – что эта бедная леди была мне абсолютно незнакома.
Пуаро кивнул.
– Но ведь она говорила с вами, не так ли? – мягко спросил он. – И у вас создалось определенное впечатление?
– Полагаю, что да, – задумчиво промолвила Кэтрин.
– И это впечатление…
– Да, мадемуазель, – энергично подхватил комиссар, – каково было ваше впечатление?
Кэтрин казалось, что она обманывает оказанное ей доверие, но в ее ушах звучало страшное слово «убийство», так что она не осмелилась что-либо утаить. Слишком многое от этого зависело. Поэтому передала слово в слово свой разговор с покойной.
– Любопытно, не так ли, мсье Пуаро? – заметил комиссар. – Имеет ли это отношение к преступлению?
– Полагаю, это не могло быть самоубийством? – с сомнением спросила Кэтрин.
– Нет, – уверенно ответил комиссар. – Ее задушили отрезком черного шнура.
Кэтрин содрогнулась, а мсье Ко виновато развел руками:
– Весьма неприятно. Боюсь, что наши грабители поездов более жестоки, чем ваши.
– Это ужасно!
– Да-да, но вам хватит мужества, мадемуазель. Увидев вас, я сразу подумал: «Мадемуазель очень мужественная». Вот почему попрошу вас сделать кое-что малоприятное, но, уверяю вас, это необходимо.
Кэтрин с испугом посмотрела на него. Комиссар снова развел руками:
– Я собираюсь попросить вас, мадемуазель, оказать мне любезность и сопроводить меня в соседнее купе.
– Это обязательно? – тихо спросила Кэтрин.
– Кто-то должен ее опознать, – объяснил комиссар, – а так как горничная исчезла… – он многозначительно кашлянул, – то вы, очевидно, чаще других видели покойную с тех пор, как она села в поезд.
– Хорошо, – спокойно сказала Кэтрин. – Раз это необходимо…
Она поднялась, и Пуаро одобрительно кивнул.
– Мадемуазель весьма благоразумна, – проговорил он. – Могу я сопровождать вас, мсье Ко?
– Разумеется, дорогой мсье Пуаро.
Они все вышли в коридор, и комиссар отпер дверь купе убитой. Шторки на дальней стороне окна были отодвинуты, пропуская свет. Женщина лежала на полке слева в такой естественной позе, что можно было подумать, будто она спит. Тело покрывали одеяла, а голова была повернута к стене, поэтому виднелись только темно-рыжие локоны. Мсье Ко осторожно повернул тело так, чтобы было видно лицо. Кэтрин отпрянула и впилась ногтями в ладони. Тяжелый удар обезобразил черты почти до неузнаваемости. Пуаро издал резкий возглас.
– Когда это сделали? – спросил он. – До смерти или после?
– Доктор говорит, что после, – ответил комиссар.
– Странно. – Пуаро сдвинул брови и повернулся к Кэтрин: – Будьте храброй, мадемуазель, и посмотрите на нее еще раз. Вы уверены, что это именно та женщина, с которой вы разговаривали вчера в поезде?
У Кэтрин была хорошая нервная система. Напрягшись, она устремила взгляд на неподвижную фигуру, потом наклонилась и приподняла руку мертвой женщины.
– Я уверена, – ответила она наконец. – Лицо слишком изуродовано, чтобы его узнать, но телосложение и волосы точно такие же, а кроме того, я заметила это… – Кэтрин указала на крошечную родинку на запястье убитой, – когда говорила с ней.