Дневник чужой жены

– Похоже на то, что изъяли у нее в кабинете.

Это были записи от первого лица. Страницы нумеровались с единицы, затем шла двойка и так далее. Рыков бегло просмотрел листы, покивал, сложил их и сунул в карман куртки. Затем предложил бабулям:

– Садитесь, мне бы хотелось с вами поговорить.

Бабуле с клюкой он подставил стул, остальные сами взяли, сели в рядок.

– Вы не замечали каких-нибудь странностей за вашей соседкой Ниной?

– Ну, конечно, – взяла слово Матильда Степановна. – Она всегда ведет себя странно. Знаете ли, коллективное проживание требует определенных правил. Нина не выполняет правила, грязную посуду оставляет на кухне, поэтому мы не можем вывести тараканов. Она относится с пренебрежением к обязанностям…

– Кхм, кхм, – предупредительно кашлянула Машка Цеткин, а Матильда Степановна сразу втянула голову в плечи и воровато посмотрела на бабуль.

– Я бы хотел поговорить с вами наедине, – поздно сообразил Рыков и обратился к Матильде: – Останьтесь вы.

Машка Цеткин и Любовь Алексеевна поднялись. Красноречивее взглядов, которыми обе наградили Матильду Степановну, трудно представить. Рыков только криво улыбнулся, но промолчал, искоса наблюдая за старушками. Обе ушли.

– Простите, как вас звать-величать? – спросил Рыков Матильду тоном, который обязательно был должен расположить бабушку.

– Меня зовут Матильда Степановна, – ответила та, придвинув стул к нему поближе. – Я работала учительницей биологии. Давно на пенсии.

– Ну, рассказывайте о Нине. Никто не узнает, о чем мы с вами говорили.

– Не могу, – виновато опустила голову она.

– Почему?

– Потому что Машка Цеткин… ой, простите, так Ниночка зовет Марию Борисовну, но когда никто не слышит… то есть она думает, что никто не слышит…

– Так что там Машка Цеткин…

– Ничего, – опустила она глазки.

– Матильда Степановна, – покачал Рыков головой, – поймите, идет следствие. Это очень серьезно. Нина задержана по подозрению… в совершении преступления.

– Боже мой! – ахнула Матильда Степановна. – Ниночка?!

– Вот я и выясняю, виновата она или произошла ошибка, – поспешил смягчить новость Рыков. – Нина что-то знает и не хочет сказать, что именно она знает. Это для нее опасно, поверьте. Помогите мне и ей.

Матильда Степановна что-то прикидывала в уме, затем выпалила:

– Ну и пусть посидит. Знаете, это полезно для Ниночки. Она бывает такая неделикатная, просто ужас. Может, тюрьма ее кое-чему научит.

– Ну, так нельзя, Матильда Степановна, – более чем мягко пожурил ее Рыков. – Если Нина вас обидела, это еще не повод засадить ее в тюрьму, верно?

– Да, – согласилась она, вздохнув. – Хорошо, я скажу вам. Только умоляю…

– …никому ни слова, – поклялся он, приложив ладонь к сердцу.

– У Нины есть… любовник. Она приводит его прямо сюда. Это так неприлично, понимаете? Нравы упали до основания, бесстыдство стало нормой. Нина не курит, а из ее комнаты несло сигаретным дымом. Потом она заверяла нас, что курит, но это же неправда. А потом я не раз слышала, как она разговаривает с кем-то, стала тщательнейшим образом закрывать дверь, а раньше не закрывала…

Машка Цеткин напомнила о себе громким кашлем, Матильда осеклась.

– А кто ее любовник? – спросил Рыков.

– Не знаю, – шепотом сказала Матильда. – Она прятала его у себя несколько дней.

– Прятала… – задумчиво произнес Рыков. – А потом он ушел?

– Я ничего не могу сказать, – плаксиво сказала она, поглядывая в сторону двери. – Раз его нет в комнате Нины, значит, он ушел.

– А как он выглядел?

– Не видела.

Поняв, что сейчас старуха не станет выкладывать правду, хотя ей очень хочется это сделать, он пригласил Марию Борисовну. Та явилась насупленная, неприветливая, села напротив Рыкова и скрестила на груди руки, всем видом давая понять: я тебя в упор не вижу. Однако вывести его из себя еще никому не удавалось, он начал опрос:

– Итак, Мария Борисовна, у Нины есть друг… Она часто его приводила сюда?

– Нинка, что ли? – сделала вид, что не поняла. – А вовсе не приводила.

– Но я точно знаю, что он ночевал у Нины не один раз. Вы этого не замечали?

– Мотька, что ли, растрепалась? Верьте вы ей. Сплетница! А еще интеллигенция называется. Она и про меня сплетничает, будто я не на собрания хожу, а к любовнику. Дура. В мои годы любовников не заводят, есть другие интересы.

– Вы ушли в сторону, – вкрадчиво прервал ее Рыков.