Спокойно, Маша, я Дубровский!

– По скользкой дорожке в бордель? – съехидничала Алка.

– В него, в родимый! – растрогался Зяма.

И схлопотал-таки оплеуху куском пиццы. К счастью, она давно остыла, фрагменты ветчины и помидоров крепко влипли в сыр, и на Зяминой физиономии оставил след главным образом томатный соус, разводы которого развеселившаяся Трошкина сначала предложила считать боевой раскраской, а потом сама же заботливо удалила с лица любимого моими влажными салфетками и своими влажными поцелуями.

– Потерпели бы хоть до джакузи с бильярдом! – раздраженно попросила я.

За полчаса до полуночи мы за немалую сумму денег получили в свое полное распоряжение трехкомнатные апартаменты, полностью оснащенные для дорогого разврата, и после короткой экскурсии по местным достопримечательностям разделились по интересам. Братец повел Алку осваивать бильярд, а я устроилась за компьютером.

Посещение порносайтов в мои планы не входило, но пробиться сквозь них к чистому источнику Интернета оказалось нелегко. Кривясь и жмурясь при виде самопроизвольно открывающихся непристойных картинок, я практически вслепую вышла в поисковую систему и нашла сайт газеты «Утренняя жизнь».

Местный веб-мастер оказался таким же расторопным парнем, как фотокорреспондент Аракелов, – он уже выложил на всеобщее обозрение материал о той траурной тусовке, на которой мы с Зямой поминали усопшую Машеньку и в последний раз видели живой Дашеньку.

На сайте фотографий было больше, чем в газете, и они сопровождались не только краткими подписями, но и общим текстом. Из него я узнала, что все мероприятие было посвящено памяти любимой супруги предпринимателя Андрея Попова, безвременно скончавшейся Марии Федоровны. О причинах смерти двадцативосьмилетней женщины прямо не говорилось, однако у меня сложилось впечатление, что Машенька ушла в мир иной более или менее планово: автор статьи мельком упомянул, что у нее были серьезные проблемы со здоровьем. И об этом вроде в светской тусовке многие знали. Я пожалела, что автор не привел в тексте имена этих знающих людей, очень бы хотелось с ними побеседовать.

Никакой иной ценной информации в статье не было, одна лишь тоскливая лирика, которую наша мамуля, тяготеющая к жесткому стилю «хорор», пренебрежительно называет соплежуйством и слезовыжимательством. Мол, Попов свою супругу нежно и страстно любил, и, хотя детей они не нажили, зато к финансовому благосостоянию пришли рука об руку и вообще жили долго и счастливо, как в сказке, с той только разницей, что не умерли в один день. Мне было интересно, сожалеет ли сам Попов об этом досадном несоответствии – на фотографиях вдовец насмерть убитым горем не выглядел.

Минут через двадцать после того, как я оккупировала компьютер, прибежала раскрасневшаяся Трошкина. Оправляя на себе перекрутившееся платье, она через плечо бросила в глубину коридора:

– Наглец! – и шумно захлопнула за собой дверь, отсекая довольный хохот Зямы.

– Уже? Так быстро сыграли? – не сдержала удивления я.

Мне-то казалось, что игра в бильярд – процесс долгий и несуетный.

Алка притворилась, будто не услышала вопроса, деловито взяла стульчик и тоже подсела к компьютеру. Я дала ей прочитать статью на «Утренниках» и подождала комментариев.

– Вот тут у меня вопросик, – сказала подружка, пытливо потыкав пальцем в строчку на мониторе. – «Супруги прожили вместе долгую жизнь». Пять лет – это разве долго?

– По меркам олигархов – прилично, – рассудила я.

– Этот Попов разве олигарх? Что-то я о нем ничего не знаю, – усомнилась Трошкина. – А ты?

– Я тоже, – призналась я и тут же попыталась исправить это упущение, благо бесценный источник знаний – Интернет – был у меня под рукой.

Увы, Андреев Поповых в мировой сети было не многим меньше, чем рыбы в море! Я попыталась отфильтровать «чужих» Поповых по географическому признаку, ограничив поиск пределами родного края, но многочисленные и разнообразные Поповы успели так основательно освоить и заселить благодатный юг России, что компьютер выдал мне аж три страницы ссылок.

– Многовато будет! – нахмурилась я.

– Давай, я посмотрю, а ты отдохни пока, – Трошкина, которая со школьной поры знает, как не люблю я скучную кропотливую работу вроде заполнения прописей, отодвинула меня от компьютера.

Кровати в гнезде разврата имелись в каждом помещении, так что я в ожидании завершения Алкиных трудов прикорнула поблизости, на просторном, как палуба авианосца, ложе. Часа через полтора подружка разбудила меня, чтобы сообщить, что ей удалось методом мелкой информационной фильтрации отсеять почти всех случайных однофамильцев.