Руссо туристо, облико морале

– Так, придется пошарить в баре.

– Тогда и мне тоже налей, – жалко хлюпнув носом, попросила я.

– Алкоголичка! – уничтожил меня злой Кулебякин. – Я не за выпивкой, а за ножом пойду! Мне ножик нужен – замок вскрыть.

– А пилочка для ногтей не подойдет? – спросила я, благородно удержавшись от вопроса, что сподвигло нашего правильного мента переметнуться в стан его вечных идейных противников-правонарушителей.

Мне ли об этом спрашивать? Я ведь тоже в одночасье переступила грань закона, правда, только морального. Была порядочная женщина – стала падшая.

– У меня есть отличная немецкая пилочка, я за нее целых девять евро заплатила.

– Давай! – обрадовался Денис.

Покачиваясь, я вернулась в номер, где свершилось мое грехопадение. Он уже был пуст. Чертов брюнет с еще более чертовым блондином исчезли без следа, если не считать смятую постель, на которую я старалась не смотреть, чтобы не потерять едва обретенное самообладание. Обнаружив под кроватью свою сумочку, я принялась копаться в ней, заранее настроившись на долгие поиски. Вообще-то, я большая любительница строгого порядка, обычно у меня все вещи разложены по полочкам, ящичкам и кармашкам безупречно, логично и аккуратно, но сейчас моя сумка выглядела так, словно она принимала участие в финальном матче на Кубок Европы в почетной роли футбольного мяча.

Подскочивший сзади Кулебякин бесцеремонно вырвал у меня помятую сумку и вытряхнул ее содержимое на кровать. Заинтересованно сопя, со спины ко мне приблизился Зяма. Я вспыхнула от стыда и стиснула руки в замок.

– Отлично, я возьму это, это и это! – Денис выхватил из кучи мелкого барахла пилочку, стальную шпильку и шариковую ручку, которую тут же разломил пополам, чтобы достать стержень. – Трошкина, я тебя снова обожаю!

Он убежал, а я трясущимися пальцами сгребла свое добро обратно в сумку и боязливо обернулась к Зяме.

– И все-то тебя обожают, Трошкина, да? – выпятив нижнюю челюсть, спросил он с интонацией ревнивого мавра Отелло, интересующегося у супруги, молилась ли она на ночь.

Я тихо икнула. Зяма склонил голову на бок и задумчиво рассмотрел рельефные складки одеял и глубокие впадины подушек, помятых на обеих половинах просторной двуспальной кровати. Тишина стала давящей и удушающей. Я почувствовала, что вот-вот умру без всякой посторонней помощи.

– Зямочка… – жалко пролепетала я.

– Кто это был? – сухо спросил он по слогам и пошевелил пальцами, разминая их точь-в-точь, как муж невинно убиенной Дездемоны, царство ей небесное.

Я замялась. Мне очень хотелось от всего откреститься, прикинуться полной идиоткой и пролепетать: «Ой, я даже не знаю…» Но такой ответ, пожалуй, только увеличит глубину моего грехопадения. Что подумает Зяма? Что я даже не знаю, с кем сплю. То есть буквально сплю с кем попало. Может, лучше признаться, что это был не первый встречный, а соблазнительный белокурый красавец Эдик, перед сокрушительным мужским обаянием которого я, слабая женщина, не смогла устоять? Или, еще лучше, соврать, будто обаятельный сокрушитель даже не спрашивал моего согласия, напоил меня допьяна и подло воспользовался моим беспомощным состоянием? Алкоголичкой меня и так уже назвали, в этом смысле терять нечего.

Пока я думала, в ночи тревожно закудахтала автомобильная сигнализация. Стало ясно, какой именно замок пал под совокупным натиском шариковой ручки, шпильки и хваленой немецкой пилочки для ногтей. Заодно выяснилось, что я не зря потратила девять евро. Не знаю, как ногти, а автомобильные замки маникюрная пилочка обрабатывает самым милым образом. Особенно в умелых руках милицейского эксперта-криминалиста.

Зяма, услышав нервные гудки, поменял планы: раздумал убивать меня немедленно.

– Мы с тобой потом поговорим! – сказал он и загремел вниз по лестнице, как Каменный гость, пропущенный через камнедробилку.

– Потом так потом, – послушно согласилась я и поторопилась вернуться в номер, чтобы выглянуть в окно, под которым квохтала машина.

Машина, которую вскрыл Денис, была не первой и даже не второй молодости. Я бы на такую не позарилась. Впрочем, особо выбирать было не из чего, этот древний пикап ночевал на стоянке у трактира в компании мопеда. Никаких других транспортных средств поблизости не имелось, но чуть дальше по дороге слышался затихающий рокот мотора. Саму машину я не видела, изгиб дороги закрывала от меня выступающая пристройка к трактиру. Шоссе, до которого от деревушки было неблизко, я тоже не разглядела – вдоль него для защиты мирного поселения от шума и пыли был возведен высоченный глухой забор. Но я увидела вдали желтые звездочки подфарников, к которым добавился едва заметный мигающий огонек, когда невидимый во тьме автомобиль вывернул на трассу.