Везет как рыжей

– Это я заметила, – кивнула она.

– Кушать! Хочу! Хочу!! Сейчас!! Кушать!!! – обиженно заорал у подножия лестницы позабытый Билли.

– А ведь совсем неплохо получилось! – с удовольствием прислушиваясь, сказал Марвин.

Билли не умолкал. Членораздельная речь очень скоро перетекла в невнятный, но чрезвычайно энергичный кошачий вопль. Заинтригованная, Элис немного подождала, но перевода не последовало. Она вопросительно посмотрела на Марвина.

– Наверное, при мне он таких слов не говорил, – развел руками слегка озадаченный сын. – Ничего, я разберусь…

– Пожалуй, не надо этого делать, – остановила его Элис. – Во всяком случае, не переводи дословно: что-то подсказывает мне, что это были грязные кошачьи ругательства!

Она устало вздохнула, тяжело поднялась с дивана и пошла спасать голодающего.

Пару часов спустя сытый Билли, уютно свернувшись калачиком, дремал на письменном столе.

Понимающе ухмыльнувшись, Элис осторожно вытянула из-под кота исписанный бумажный лист, и Билли тотчас же поднял голову и вопросительно уставился на хозяйку, помаргивая раскосыми спросонья глазами. Элис обхватила его помятую мордочку ладонями, заглянула в золотисто-зеленые очи и продекламировала:

• …И только прелести полны твои черты,
• Какие б ни были в душе твоей мечты —
• В глазах всегда любовь и нежность без предела.

И пояснила:

– Вильям Шекспир.

Кот насторожился.

– Не ты, другой Вильям, – успокоила его Элис.

– Да, у того Вильяма словарный запас был побогаче, – хмыкнул Марвин, возникая в дверях.

– Откровенно говоря, не знаю, прав ли ты, – заметила Элис, кивком приглашая сына войти.

Она с хрустом потянулась.

– Да, Билли общается с нами при помощи десяти-пятнадцати «слов», но значит ли это, что ими исчерпывается весь его язык?

– Давайте подробнее, профессор. – Марвин с комфортом устроился в кресле, приготовясь выслушать импровизированную лекцию.

– Общеизвестно, что одомашнивание кошки произошло, скорее всего, в Египте в третьем-четвертом тысячелетии до нашей эры…

– Общеизвестно, – легко согласился Марвин.

– Как и то, что кошка там была не просто домашним животным, но животным священным…

– Как и это, – подтвердил Марвин.

– Не перебивай, – строго сказала Элис. – С ней были связаны многие религиозные и мистические представления, облик кошки даже придавали богу солнца Ра – его еще называли Великим Котом…

– Я знаю, – опять ввернул неуемный Марвин.

– Догадываюсь, что ты это знаешь, – строго сказала она. – И говорю об этом лишь для того, чтобы напомнить, что кошка – во многом загадочное животное. Мы, люди, крайне самонадеянно окрестили наших четвероногих питомцев «меньшими братьями», но, по-моему, это абсолютно верно лишь в том, что касается физических размеров!

– Другими словами, ты считаешь… – начал Марвин.

– Всего лишь предполагаю, – поправила Элис. – Я предполагаю, что Билли нарочно упрощает свою речь, когда разговаривает с нами: специально обходится теми немногими «словами», которые ты и я усвоили и теперь в состоянии понять. Так умные родители, обращаясь к маленькому ребенку, строят свою речь с учетом того, что и как воспринимает детский разум.

– Интересная гипотеза, – хмыкнул подросток. – Не особенно, правда, лестная для хомо сапиенс!

– Я еще не закончила, – продолжила она, ласково почесав за ушком мурлыкающего Билли. – Хочу добавить, что мне представляется вполне естественным, что особи одного вида – как люди, так и кошки! – должны разниться не только по характеру, но и по умственным способностям, склонностям и дарованиям, так что одно животное…

– Скажем, человек, – вставил Марвин.

– Скажем, кот, – поправила его Элис, – …будет настоящим поэтом…

– Скажем, Шекспиром! – подхватил он.

– …а другое с трудом свяжет два-три слова!

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно заключил Марвин, потрепав по спинке четвероногого тезку барда. – Кстати, о поэзии – как прошла ваша конференция?

– Прекрасно, – ответила Элис. – Между прочим, была очень интересная дискуссия по вопросу о вероятном авторе одного стихотворения. Кое-кто называл Шекспира, но я не согласна. Вот послушай: «Четыре времени любви перетекут одно в другое…»

– Очень, очень интересно, – с вежливым безразличием обронил Марвин, потихоньку подбираясь к тыльной части Билли, дабы любовно дернуть его за пушистый хвост.