Везет как рыжей

Оберегая свое достоинство, бдительный кот проворно спрыгнул со стола и выбежал из кабинета.

– Я, пожалуй, спать пойду, – враз поскучнев, зевнул Марвин.

– Спокойной ночи, дорогой, – сказала Элис, надевая очки. – Я еще немного поработаю.

В ночной тиши работалось замечательно до тех пор, пока была ночная тишь. К сожалению, вскоре после ухода Марвина в зарослях мяты и мелиссы на клумбе под окном начался долгий кошачий концерт.

Солировал Билли. Элис попробовала было не обращать внимания на шум, но басовитые рулады любимца не давали ей сосредоточиться. Билли исполнял свою партию громко и с большим чувством, однако о содержании его эмоциональной арии оставалось только догадываться, потому что состряпанная Марвином простенькая машинка-переводчик захлебнулась на первых же звуках и растерянно молчала, лишь изредка прорываясь сквозь трубный глас Билли одинокими неуверенными «хочу», «грустно» и «очень рад». Крайне заинтригованная, Элис, отправляясь спать, оставила на подоконнике включенный диктофон.

– Вот работа для тебя и твоего компьютера, – сказала она за завтраком, протянув Марвину кассету с записью.

– М-м? – спросил юный гений, с аппетитом поглощая кукурузные хлопья с йогуртом.

– Ария Билли в сопровождении хора, – пояснила Элис. – Исполнялась нынче ночью в саду под моим окном.

– Смотри-ка, тебе еще поют серенады! – хмыкнул сынок. – Ладно, я посмотрю, можно ли с этим что-нибудь сделать…

– Посмотри, посмотри, – рассеянно кивнула она, еще раз пробегая глазами длинный список необходимых покупок.

Элис торопливо допила кофе, поставила грязную чашку в мойку и подхватила сумочку.

– Не уходи. Грустно, – тараща на нее круглые глаза, заныл Билли.

Она с полпути вернулась к холодильнику, достала пакет молока, вскрыла его, наполнила миску Билли и громко, ясно сказала:

– Билли! Молоко! Кушать!

Марвин весело хрюкнул, едва не выронив кофейную чашку.

– Марвин! Кофе! – укоризненно заметила ему Элис, указывая на образовавшуюся лужицу.

– Кушать? – понятливо переспросил сын.

– Кушать! – эхом отозвался Билли, опуская мордочку к миске.

Марвин демонически захохотал, Элис чертыхнулась и решительно шагнула за порог.

– Не уходи! – издеваясь, крикнул ей вслед Марвин. Или это был Билли? Или оба вместе…

Она вернулась позже, чем предполагала.

Билли печально сидел в прихожей на подзеркальном столике, понуро свесив вниз обильно припудренный хвост.

– Грустно, – сварливо сообщил он вошедшей хозяйке, демонстративно глядя в сторону.

На этот раз она удержалась на ногах.

– Понимаю, – сказала Элис, направляясь прямо в кухню: пакеты с провизией оттягивали руки. – Кушать?

– Кушать, – подтвердил Билли. – Гулять. Скучно.

– Книжку почитай, – посоветовала Элис.

– Мам, ты пришла? – ворвался в кухню встрепанный Марвин. – Пойдем скорее, ты должна это увидеть! Я только что начал распечатку…

Вяло вырываясь, она прошла за сыном в его комнату. Экран компьютера светился, и принтер гудел, частично заглушая рвущиеся из магнитофона кошачьи вопли.

– Нет, ты только послушай! – возбужденно выкрикнул Марвин, склоняясь над принтером.

И он начал читать вслух:

• Быть иль не быть?
• Вот в чем вопрос!

Элис молча оттолкнула его и неверящим взглядом уставилась на печатный лист с монологом Гамлета. А принтер сделал паузу и вновь начал стрекотать, выдавая новые строчки:

• Четыре времени любви
• Перетекут одно в другое,
• За стекленеющей рекою родится звук…

– Кто?! – придушенно пискнула Элис. – Кто ЭТО? Тоже Билли?!

И Марвин как-то сразу понял, о чем она.

– Не уверен, – сказал он. – Кажется, это уже не Билли, это какой-то другой кот. Возможно, соседский Байрон…

И Элис кивнула.

– Очень может статься, что Байрон! – удовлетворенно сказала она. – Так я и думала, что это не Шекспир!