Война

Вывод был настолько очевиден, что, миновав стадию «всего лишь предположение», сразу перешел в категорию «неоспоримый факт», к сожалению, весьма удручающий, а возможно, и вовсе катастрофический. Скорее всего, фон Кервиц действительно встречался со своей агентурой в Удбише (а иначе откуда бы он получил достоверные сведения о планах шеварийцев), но только не на прогулке, а до нее. По городу же рыцарь прохаживался тоже со своими людьми, также имевшими отношение к герканской разведке, но менее ценными, чем шпионы, и борющимися с врагами совершенно иными методами, куда более грубыми и менее изощренными, чем подглядывание, подслушивание и воровство документов. Это был диверсионный отряд Ринвы, посланный фон Кервицем в Удбиш с той же целью, что и он. Разведчик ловко обыграл его на шахматной доске недомолвок. Он пришел на встречу с ним не для того, чтобы склонить к крупномасштабной диверсии, а лишь затем, чтобы выпытать, куда именно нанести удар шеварийцам. Без всякого труда, получив желаемое на блюдечке с золотой каемочкой, разведчик тут же удалился, даже не поблагодарив за ценные сведения. Теперь фон Кервиц знал, когда и где пройдет собрание высокопоставленных шеварийских полководцев, и имел нескольких хорошо подготовленных бойцов, чтобы провести операцию собственными силами. Помощь же отряда Дитриха фон Херцштайна ему была без надобности. А поскольку Дарк отказался изложить детали задуманного, фон Кервиц пришел к неверному выводу, что его подопечный просто-напросто не знает, как незаметно подвести свой отряд к особняку герцога. Он же, похоже, прекрасно ведал, как пробраться в дом вельможи, но не собирался о том рассказывать, чтобы избежать компании мешающихся под ногами дилетантов.

Обида на фон Кервица у Дарка, конечно же, имелась, ведь тот провел его, да еще бесчестным образом, но она не могла заглушить иного, более сильного чувства, вдруг овладевшего морроном: чувства страха. Вмешательство в операцию людей фон Кервица могло сильно спутать карты и поставить под удар не только его отряд, но и боевую группу морронов. Самое обидное, что Аламез уже ничего не мог изменить, даже если бы сообщил о своих догадках через Милену Гентару. Старик-некромант ни за что не отказался бы от задуманного, да еще в самый последний момент. Уж слишком велик был приз, к которому хитрец стремился, заручившись поддержкой Главы Совета Одиннадцатого Легиона. Дарк точно знал, что возможность получить в качестве трофея знания древнего народа будоражила пытливый мозг ученого мужа куда сильнее, чем расправа над кланом Мартел и победа Геркании в войне.

Остановка была достойна поездки, то есть такая же болезненная. Внезапный толчок, сотрясший телегу и перетряхнувший весь ее груз (как мешки, так и живой), и Дарк уже был не склонен к раздумьям. Во-первых, настала пора действовать, а во-вторых, левый наплечник сидевшего рядом Крамберга процарапал правую щеку моррона, оставив на ней три ровные полоски кровавых отметин. Судя по приглушенному пыхтению выкарабкивающихся из-под мешков солдат, а также по вновь раздавшейся тихой ругани сквозь зубы, досталось не только одному командиру, но и всем до единого спутникам.

– Девку не трогать! Она мне пока живой нужна! – прозвучал первый приказ командира, предугадавшего желание солдат поквитаться с неумехой-возницей. – Ну, что замерли? Выползаем из-под мешков, распутываем конечности и наружу, строиться!

Герканцы и не думали мешкать, да вот только одеревеневшие ноги и онемевшие руки отказывались их слушаться. Первую четверть минуты внутри повозки была слышна лишь возня, но затем дело сдвинулось с мертвой точки – один за другим солдаты стали выкарабкиваться наружу. Вскоре настал черед Аламеза покинуть пыточную на колесах. Едва в глаза моррона ударил яркий солнечный свет, а отвыкшие двигаться ноги ощутили твердую почву, как над его ухом уже раздался недовольный женский голосок, терзающий слух и разум, как старая, проржавевшая пила.

– Что вы такие увальни?! Возитесь, прям как раки вареные! Шустрее, шустрее, доходяги! – ворчала на солдат подскочившая к Дарку Милена, даже не понимавшая, насколько близко было ее соблазнительное округлое седалище от хорошей порки.

«Похоже, у дурехи совсем чувство самосохранения атрофировалось! Вот тебе и побочный эффект от слишком быстрого воскрешения после смерти!» – подумал Аламез, обведя многозначительным взглядом готовых вскипеть от злости солдат и напомнив им без слов о своем строжайшем приказе.