Снегурка быстрой заморозки

— Совсем дурак, что ли? — окрысился на брата Сереня. — Она возьмет и позвонит в милицию! Или вообще в Службу спасения, через спутник, чтобы они могли засечь ее местоположение!

— А они такое могут? — заинтересовался Гриня.

— Они много чего могут, — уклончиво ответил Сереня. — Нет, телефон ей в руки давать нельзя.

— Я придумал! — торжествующе улыбнулся Леонид. — Мы включим телефон и сделаем что-нибудь такое, что заставит ее громко кричать! Например, будем бросать в нее камни.

— А она будет эти камни поднимать и бросать обратно, и еще неизвестно, кто будет громко кричать, — язвительно сказал Сереня. — Нет, нужно придумать что-то другое.

Леня, уже успевший подобрать подходящий камень, поспешно бросил его в тихую заводь у берега.

— Ой, жабачок! — детски обрадовался Гриня, увидев выпрыгнувшую из воды лягушку.

— Жабачок, — задумчиво повторил Леня.

Лицо его медленно просветлело.

— Гриня, не хочешь вспомнить детство? — обратился он к брату. — Помнится, ты очень ловко ловил лягушек!

— Хочешь устроить пикничок на свежем воздухе, сварганить шашлык из лягушачьих лапок? — съязвил Сереня.

Леня широко улыбнулся и поощрительно кивнул Грине, который уже поднял со дна лодки матерчатый сачок на длинной ручке.

— Мы ее не камнями, мы ее лягушками закидаем! — сказал он, с нежностью поглядев на зеленую квакушу, классическим брассом плывущую прямо в сачок. — Думаю, что лягушек она в руки брать не захочет и обратно кидать не станет, а вот крик поднимет — о-го-го!

— Есть одна, — доложил Гриня, подняв сачок с первой лягушкой. — Тебе сколько их нужно? Возьмите кто-нибудь первую, а то она выпрыгнет обратно.

— У меня руки заняты, я звоню по телефону, — поспешил заявить Сереня.

Он снова достал из кармана мобильник и одним нажатием на нужную кнопку повторил вызов последнего номера.

Я расплатилась с водителем, отпустила такси, заранее приготовленными ключами открыла калитку и входную дверь, вошла в дом, и тут мобильник звякнул. Залиться трелью он не успел, я тут же ответила на вызов:

— Алло?

— Вот, слушай!

Писклявый голос пропал, и стали отчетливо слышны какие-то необычные шумы, похожие на треск помех, а потом в трубке зазвучал приглушенный расстоянием голос Ирки.

— Блин, да что это такое?! Что за гадость?! — подруга поперхнулась словом и дико взвизгнула.

— Ирка, ты где? Что с тобой делают? — всполошилась я.

— Ой, мамочка, уйди, брысь! А-а-а!!!

На фоне Иркиного отчаянного крика в трубке прорезался довольный голосок Писклявого:

— Ну что, слышала?

— Что вы с ней делаете? — я была откровенно напугана.

На моей памяти Ирка так орала только однажды. Тогда на нее, голую, во время купания свалилась мышь, которую какая-то ошибка навигации привела к отверстию вентиляции над ванной. Сражаясь с мышкой, подруга расколола кулаками несколько плиток на кафельной стене, разбила в кровь руки и погнула латунный кран. Мышь вообще бесславно окочурилась. По-моему, ее смертельно контузил Иркин рев.

— Как что? — притворно удивился моему вопросу гадкий Пискля. — Мы ее пытаем! Пока не сильно, так, жалеючи, но скоро начнем мучить по-настоящему — с раскаленным железом и стальными щипцами! Не знаю, сколько она продержится. Думаю, у вас совсем немного времени.

— Послушайте, я хо…

Договорить мне не удалось. Звонок неожиданно оборвался, а я не успела ни попросить Писклю пощадить Ирку, ни сказать мерзавцу, что именно я о нем думаю!

— Я хо…

— Извините, на вашем счете нет денег для продолжения разговора. Пополните, пожалуйста, счет!

Женский голос в трубке в один момент изменился. Пискля в недоумении отстранил телефон от уха, потряс его, как погремушку, ничего этим не добился и уставился на куст, за которым в некотором отдалении просматривалась могучая фигура пленницы, неспешно совершающей вечерний моцион вокруг хижины. Тонкая шея младшего Пушкина покраснела, словно ее обладатель получил затрещину.

Пискля и в самом деле чувствовал себя так, будто ему отвесили звонкую оплеуху.

— Офигеть! — сказал он, переводя возмущенный взгляд с Ирки за кустом на ее мобильник и обратно. — Я еще должен ей денег на счет положить! Ну, совсем обнаглела баба!

Я выключила неожиданно замолкший мобильник, сунула его в карман и задумалась. Перед моим мысленным взором возникла несчастная Ирка — зареванная, с разноцветными потеками макияжа на осунувшейся физиономии, с некрасиво обкромсанными волосами, пряди которых прилипли к вспотевшей голове. Подруга была привязана к столбу линии электропередачи, у основания которого лежали вязанки хвороста, и горбатый карлик, пища, как крысенок, поливал поленницу бензином из канистры…