Двадцать пять лет прошло со времени последнего столкновения «джинна» и...
Все было у Светланы: прекрасная семья, любящий муж, достаток – и все в...
– А вы расскажите свою правдивую историю, тогда и чернить не будем, – согласилась Алка.
– Какая газета? – уже спокойнее спросил Касаточкин.
Алка поморгала мне, призывая помощь зала.
– Газета «Живем!», – подсказала я. – Желтый таблоид.
– Популярное издание «Живем на таблетках», – не расслышав, переврала Трошкина.
– Точно, это про меня, – согласился Касаточкин. – Двадцать лет валидол сосу, как конфеты!
– Из-за сына? – угадала Алка.
– Из-за Димочки, – подтвердил ее собеседник.
Трошкина победно улыбнулась и показала мне большой палец. Я в ответ вскинула над головой руки, свела их в замок и безмолвно потрясла. Итак, мы выяснили, что сына И.А. Касаточкина зовут Дмитрием, значит, он вполне может оказаться нужным нам Касаточкиным Д.И.
Алка, однако, не спешила прекращать разговор, наоборот, озаботилась продолжением и развитием беседы:
– Так что там с правдивой историей?
– Ой, да ничего хорошего! – с досадой ответил Касаточкин-папа. – И ничего необыкновенного. Я был молод, познакомился с симпатичной девушкой, мы встречались, были близки, но о женитьбе не заговаривали. Какая женитьба, если Ванька был нищим студентом, а Танька вообще десятиклассницей на мамочкином иждивении? Потом мы поссорились, пару месяцев не виделись, и вдруг Танька является и сообщает, что беременна. Я и спрашиваю: от кого? Резонный вопрос, по-моему, как вы считаете?
– Не лишенный интереса, – уклончиво ответила Трошкина.
– А Танька психанула, меня в три этажа обматерила, дверью хлопнула и ушла. – Касаточкин немного помолчал. – И почему я должен считать пацаненка своим сыном? Танька, между прочим, сама год спустя замуж выскочила и от Димки отказалась, оставила его бабке. Старая грымза меня к нему на пушечный выстрел не подпускала, хотя я пару раз приходил, даже игрушки приносил. Хотел все-таки посмотреть, похож на меня малец или соврала Танька, чужого отпрыска подсунуть мне хотела. Теперь-то уж ясно видно, что не мой это сын, в нашей семье никаких преступников, тем более – убийц от веку не бывало!
– Минутку! – попросила Трошкина, чем-то обеспокоившись.
Чем – стало ясно после ее вопроса:
– А фамилия у Димы разве не ваша? Он ведь тоже Касаточкин, или нет?
– Увы! – вздохнул папа Касаточкин.
– Ура! – шепотом вскричала я.
– После рождения ребенка старая грымза явилась к моим родителям, наплела им невесть что, так что папа с мамой даже уговаривали меня на Таньке жениться, но мне уже этого совершенно не хотелось, – объяснил Касаточкин. – Единственное, чего старуха добилась, – я согласился дать пацану свою фамилию. О чем теперь очень сожалею, так и напишите!
– Так и напишем, – пообещала Трошкина.
Удовлетворенный этим, И.А. Касаточкин положил трубку. Алка сделала то же самое и обернулась ко мне:
– Ты поняла? Иван Грозный-Касаточкин не желает знаться с сыном Дмитрием, потому как тот опозорил род свой, сделавшись преступником, а точнее – убийцей! Смекаешь, кого, по всей видимости, грохнул Касаточкин-младший?
– Не иначе Ашота Гамлетовича Полуянца! – закивала я. – Не то кинжалом его саданул, не то доской долбанул… А хорошо бы, в самом деле, прояснить это смутное обстоятельство!
Тут же, как по заказу, открылась дверь, и на пороге появилась мамуля. Она была аккуратно причесана, подкрашена и одета к выходу, даже шубу на плечи набросила.
– Девочки, вы готовы к походу? – весело спросила она.
– К какому еще походу? – мы с Трошкиной обменялись недоуменными взглядами.
Из-за мамулиного мехового плеча выглянул папуля.
– Басенька, по-моему, девочки не в восторге от твоей затеи, – заметил он. – Я говорил тебе, на ночь глядя отправляться по магазинам – не очень хорошая идея.
– Так надо, Боря! – капризно заявила мамуля и даже топнула ножкой.
Я заметила, что она уже в сапогах.
– Аллочка, дорогая, это ведь твоя инициатива! – огорошив Трошкину этим заявлением, мамуля с намеком заморгала правым глазом. – Ты же хотела, чтобы мы с Дюшей помогли тебе с покупкой подарка твоему знакомому. Как его зовут? Такое необычное имя… Армен Отеллович, да?
– Ашот Гамлетович! – воскликнула я.
До меня дошло, в какой поход зовет нас мамуля. Я вскочила с дивана и затормошила Трошкину:
– Вставай, Алка, поедем определяться с подарком!
– Кузнецова, ты спятила? – вяло сопротивлялась Трошкина, проявляя необычную для нее тупость. – Вечер уже, темно, мороз на улице! Куда тебя несет?