Молилась ли ты на ночь?

Слышимость была скверной. Мысленно проклиная двойной стеклопакет с шумоизоляцией, я напрягала слух, но разбирала разговор только через два слово на третье, в основном – слова блондина, остальное пришлось додумывать. Вроде блондин нервно сообщил хозяину кабинета, что приходила «та девица, что на пленке», и спрашивала Полуянца. А шеф на это очень сердито заворчал, не иначе о чем-то распорядился, потому что блондин четко козырнул: «Сделаем!» На этом интересующий меня разговор окончился хлопком двери – блондин удалился. Что было решено сделать и с кем именно, я не узнала и отошла от начальственного окна, терзаясь нехорошими предчувствиями.

Трошкина ждала меня за углом. Она стояла у афишной тумбы, посматривая на часы, оглядывая местность из-под варежки и нервно притопывая. Глядя на нее, каждый понял бы: вот неразумная девушка, в двадцатиградусный мороз назначившая непунктуальному приятелю встречу на свежем воздухе. На самом деле Алка ждала меня, чтобы проверить, нет ли за мной «хвоста». От деятелей СКБ «Минус» я ожидала многого.

Я прошла мимо подружки, не остановившись и даже не замедлив шаг, и устремилась к дешевой закусочной, которая хороша была только тем, что имела два входа-выхода.

Я уже вылавливала из пластикового стаканчика уворачивающийся чайный пакетик, когда появилась примороженная Алка. Стуча зубами, она отняла у меня стаканчик, хлебнула горячего и только после этого сказала:

– Все чисто, за тобой никто не увязался.

Она допила чай, деликатно высморкалась в бумажную салфетку и спросила:

– Узнала что-нибудь?

– Это меня узнали. Назвали «той девицей, с пленки». Как ты думаешь, что это значит?

– Смотря о какой пленке речь. – Трошкина то ли пожала плечами, то ли зябко вздрогнула. – Думаю, упаковочную пленку и укрывной посадочный материал в расчет можно не брать, значит, речь идет о фотопленке.

– Или видео, – кивнула я. – А насчет Полуянца в «Минусе» клянутся, что знать такого не знают. Явно врут. Знаешь, Алка, у меня сложилась версия, которая объясняет все. Абсолютно все! Для пущей уверенности мне не хватает показаний одного типа. Надо с ним встретиться, и тогда в этом деле можно будет поставить точку.

– И кто же этот тип? – спросила подружка. – Нет, не говори, я сама догадаюсь! Хризопразов, да?

– Хризопразов, – подтвердила я и встала со стула. – Пойдем ловить такси. Операция вступает в решающую стадию, но нам еще нужно заехать домой и подготовиться к финальному акту.

С организационным моментом возникли затруднения, потому как Зямы, на участие которого в мероприятии я твердо рассчитывала, дома не оказалось. Мой не в меру галантный братец повез восвояси Зойку Липовецкую, как будто нельзя было отправить ее на такси! Я попыталась ему позвонить, но абонент был вне зоны действия сети. Это могло означать только одно: братец выключил телефон, чтобы ему не мешали. Стало ясно, что ролью сопровождающего лица Зяма не ограничится – Зойку можно было поздравить.

Трошкина, сообразив, что в очередной раз упустила свой шанс, заметно огорчилась. Не утешило ее и то, что Зяма догадался на всякий случай оставить нам подкрепление в лице и могучей фигуре Руперта. Великий АС сидел за Зяминым компьютером, трудолюбиво кроша в мелкую капусту враждебных бармаглотов. Добрый папуля подсунул ему под локоть блюдо с бутербродами, которые Руперт уничтожал так же сосредоточенно, как виртуального противника. Видно было, что он абсолютно доволен и ни в чем более пока не нуждается.

Мы с Трошкиной пошли в мою комнату, залезли с ногами на диван и по пунктам проанализировали ситуацию. Сошлись на том, что к Хризопразову надо выдвигаться ближе к вечеру, в сумерках, после чего улеглись валетом, по-сестрински поделили плед и немного вздремнули.

К активным действиям приступили около пяти часов вечера. Оторвали от компьютера Руперта, попытались дозвониться Зяме, но он по-прежнему был недоступен.

– Надо же, как долго! – взглянув на часы, с тоскливой мечтательностью вздохнула Алка.

Я оправила долгоиграющему братцу sms-сообщение: «Пошли к Хризопразову. Присоединяйся!» – и мы отправились в гости к владельцу знаменитого кинжала.

Сотрудник СКБ «Минус» Саня Колокольцев, чертыхаясь, стряхивал с головы крупную чешую старой побелки, когда его коллега Леша Красицкий уронил на запыленное колено кошмарных брезентовых штанов последний бутерброд с сыром и глухо охнул: