– …Он вообще ужасный!! Да мне кажется, он маньяк!!. Сегодня и проверю!
И тут неожиданно в ухе Женьки раздался испуганный мужской голос:
– Девушка, так если он маньяк, на кой черт вы с ним потащились? Скажите – где вы находитесь, я вызову милицию…
Женька вздрогнула, уставилась на трубку и только сейчас сообразила, что полчаса болтала с кем-то неизвестным – она же совершенно случайно набрала номер!
– А вы кто? – уже шепотом спросила она.
Ответ заглушил громкий хохот Добровича:
– Ну что? Один-ноль в мою?
Женя торопливо отключила телефон и кивнула на телефон Павла.
– Теперь ты свой отключай, хватит про меня гадости бормотать…
– Фигушки! У меня серьезный разговор с деловым партнером, – блеснул он на нее лукавым глазом и еще добрых минут десять обсуждал с партнером, какая недотепистая ему досталась работница.
Женька уже не возмущалась. Да пусть говорит что угодно – главное, он сегодня единственный, кто кинулся на помощь. Хотя, если честно, она больше никого и не просила. Но, с другой стороны, зачем кого-то просить, если рядом с тобой такой друг. Она так расчувствовалась, что даже повернула к нему голову и весело сообщила:
– Добрович! Можешь сказать своему партнеру, что я вовсе на тебя не злюсь! Потому что ты мой самый лучший друг!
– Миш! Слышь чего, – тут же пожаловался в трубку Павел. – Я, видно, и в самом деле для нее слишком стар. Прикинь, она только что призналась, что я ей лучший друг!.. Да, всего лишь!.. Да и я говорю – мерзавка!
В Рубинск они приехали в два часа ночи.
– Ну и куда будем ломиться? Кого будить? – обернулся к ней Павел.
Глаза Женьки тревожно блестели.
– А кого будить… Видишь, у бабы Нюси и не спят вовсе… Ну… я пошла?
Женька вышла из машины, а следом за ней неслышно выскользнул Добрович.
– Давай вместе, – сразу же предложил он.
– Нет, я одна сначала. Чего сразу в бутылку, вдруг там все мирно, и баба Нюся тихонько спит где-нибудь за печкой…
Она пошла во двор и постучалась.
Услышали ее не сразу. Потом раздалась пьяная брань, и на порог вывалился обросший щетиной, сгорбленный, как старик, сын бабы Нюси – Степка. Увидев гостью, он долго пялился на нее мутными глазами, шатался и невыносимо смердел перегаром.
– Чо… надо? – наконец процедил он.
– Бабу Нюсю позови, – попросила Женька вполне миролюбиво.
– Да пшла ты!.. – вдруг грязно выругался Степка и грязной рукой двинул Женьку в лицо.
– Я те щас пойду!! – вмиг озверела Женька и в одно мгновение вспомнила свое детство, в котором всегда защищалась только сама. – Ты у меня!..
В следующую секунду она с силой долбанула обидчика в грудь, тот с грохотом завалился на пороге, а Женька через него уже пронеслась в комнату. Но Степка был не единственной преградой. За столом сидело четверо пьяных мужиков и две хмельные в зюзю дамы. При бесславном падении хозяина над столом взмыл клич «Наших бьют», и вся пьяная свора бросилась на Женьку. Ее уже долбили по плечам, по голове, слышались маты, бабий визг и звон битого стекла. По тому, как маты стали выше на две октавы, Женька сообразила, что в бой вступила тяжелая артиллерия, то бишь – Добрович. Женька носилась по комнате, заглядывала в закоулки, но бабы Нюси нигде не было. Только ее старенькая теплая кофта прикрывала плечи какой-то пьяной ханыги, да в грязной, вонючей тряпке возле печки Женька узнала выходной платок бабы Нюси.
– Где баба Нюся?!! – вцепилась она в какую-то невменяемую бабенку с ярко-красными, расплывшимися губами.
– А хххто энто? – тупо таращилась та.
Драка набирала силу. Грому было на два квартала. Уже и соседи выскочили на улицу, тоже матерились и грозились вызвать милицию. Не вызывали только с одной надеждой – авось сами себя перебьют насмерть, да на том и успокоятся.
– Женька!!! Ты где там?! – кричал Добрович. – Живая?
– Еще бы!! – рычала Женька зверем. – Только не пойму – где баба Нюся-то?!!
– Женюшка… – неизвестно как услышала она тихий голос с порога. – Выходи оттуда, деточка. Выходи, замолотют оне тебя…
Женька обернулась – на пороге, в чьем-то пальто, в старой, дырявой шаленке стояла баба Нюся, махала сморщенными руками и быстро вытирала глаза уголком платка.
– Женюшка… выходи!
Женька выскочила пулей, бросилась к старушке и захлюпала носом:
– Ну куда ты подевалась-то, баб Нюся? Я тебя зову-зову…
Старушка уткнулась Женьке в плечо и только беззвучно махала рукой.