Пончик с гвоздями

– Правильно, мама. А все ты! Ладно отец, но ты же умная женщина, а все время в какие-то передряги попадаешь. Да нет, не просто попадаешь, ты в них сознательно лезешь! Тебя не пускают, а ты просто визжишь, но лезешь!

– Лезу! – взвилась Клавдия. Еще никогда сын не позволял себе так говорить с матерью. – Именно потому что умная женщина! Акакию ничего не надо, Аня от своей работы не оторвется, слова не выслушает, ты вот тоже, кроме этого офиса, ничего не видишь, а меня все считают убийцей. Мне в лицо сказали, что не могут принимать у себя того, кто отстреливает кого попало. И кто восстановит мое честное имя? Анечка? Фиг! Она, если что-то и найдет, так это все у нее в сейфе и останется. Нет, конечно, будет суд, да только кто на него потащится. А мне как с таким грузом жить? Не знаешь? А что ты вообще знаешь? Твоя жена, между прочим, состояла в близкой дружбе с убитой, с Зудовой, а та дама была, ой, какая непростая. Вот сколько бьюсь, а ничего так про нее и не узнала. Темная лошадка. И окружали ее такие же. И твоя Лиличка туда же!

Данил сидел красный, точно вареная свекла, и по его щеке медленно ползла струйка пота.

– Все. Не могу больше, – выдохлась Клавдия Сидоровна. – Сердце сейчас выскочит из кофты. Вели своим девчонкам, пусть принесут успокоительное – кофе с коньяком. На рюмку коньяка две капли кофе.

– Так ты говоришь, отец куда-то с этими деньгами ходил? И это была не больница? – начал соображать Данил.

– Какая там больница! Говорю же: обычный подъезд. Давай сейчас съездим, если хочешь, только кофе все равно пускай принесут, у меня в горле пересохло.

Клавдия Сидоровна вместе с Данилом чувствовала себя значительно спокойнее. Сейчас она сидела в машине и уверенно показывала дорогу.

– Вот, возле этого подъезда останови. Сюда он заходил. А квартира сразу же на первом этаже, направо.

Данил позвонил в дверь. Она открылась – на пороге стоял малыш лет семи и большими глазами смотрел на незнакомого дяденьку.

– Маму позови.

– Или бабушку, – вклинилась Клавдия.

Паренек унесся, и тут же появилась молодая женщина с еще одним отпрыском на руках.

– Вы кто будете? Кого надо? – нелюбезно спросила она.

– А… К вам сегодня приходил Акакий Игоревич Распузон… мы бы хотели поговорить… – начала Клавдия Сидоровна.

– Никакой Растузон к нам не приходил! Зачем нам говорить? Я вас не знаю и говорить с вами не собираюсь! – звонко выкрикнула женщина и вознамерилась захлопнуть дверь, однако Данил ловко втиснул в проем ногу.

– Не так быстро, уважаемая, – с улыбкой проговорил он. – Мама, ты здесь была?

Клавдия сомневалась. С одной стороны, она заходила в эту квартиру, а с другой – не было в ней никаких детей, и женщина была другая. А вот обстановку она не помнит. Как помнить, если почти сразу же на лицо тряпку бросили?

Пользуясь ее замешательством, женщина подняла крик на весь подъезд, и теперь из соседней двери высунулась соседка, с накрученными на бигуди волосами.

– Вы чего по подъездам толкаетесь? Кого выглядываете? Сейчас милицию вызову, заберут как миленьких! Ишь, вырядились! Думают, богатые, так куда хотят, туда их и пусти! Все уже заграбастали, теперь в наши хаты лезут!

– Нет! Ты посмотри, они еще и ноги тыкают везде! – негодовала хозяйка.

Ребенок на ее руках, видя такую ситуацию, взревел мощным басом, из комнаты ему вторил такой же бас.

– Ладно, Даня, пойдем. Здесь уже бесполезно разговаривать, – махнула рукой Клавдия.

Она вышла из подъезда, прихватив скомканную обертку от конфеты. Данил поспешил следом.

– Ну что, теть Люба, можно нам обратно домой? Уже, наверное, никто больше не придет? – спросила женщина с ребенком на руках крикливую соседку.

– Да уж, думаю, никто. Идите. Да погоди, сначала деньги возьми, – проговорила та, все еще косясь на подъездную дверь.

– Мам, ты, наверное, адрес спутала, – говорил между тем Данил матери, ведя ее по двору к машине. – Ну, видишь же, не живет там никакая бабенка. Только мадонна с детьми.

– Нет, Даня, та это квартира, та самая. Смотри, видишь, Кака фантик бросил, когда сегодня приходил. Я сама эти конфеты покупаю, они продаются не везде, дешевые очень, не разгрызешь, а Каке нравятся.

Сын усмехнулся. Отец наверняка и от дорогих бы не отказался, но так уж в семье было принято, что ему нравятся дешевые. Только дело не в том! Оказывается, отец и в самом деле был в этом доме. Странно. Надо ему поговорить с отцом, как мужчине с мужчиной.