Банда отпетых дизайнеров

– Особенно если денежки получим! – добавил Андрюха, озвучив мою тайную мысль во всеуслышанье. – Говорите, мясокомбинат уже перечислил деньги? Значит, завтра они будут на счету в банке, и завтра же у нас день зарплаты…

Он с прозрачным намеком посмотрел на Катерину, ведающую, помимо прочего, бухгалтерскими делами нашей конторы.

– Без подписи Бронича я ни копейки дать не смогу! – быстро возразила она.

– А где шеф? – запоздало поинтересовался Макаров.

Взгляды присутствующих устремились на нас с Алкой. Народ не забыл, куда и с какой целью мы ушли поутру. Скрывать факт ареста Бронича от коллег больше не имело смысла, раз его супруга сама нам все рассказала.

– Мы узнали, что Бронич… – начала я.

Трошкина остановила меня взглядом и, явно опасаясь, что я сболтну лишнее, неторопливо и веско ответила сама:

– Мы были у Паулины Антоновны и от нее узнали, что Михаил Брониславич находится в милиции. Его подозревают в тяжком преступлении, в убийстве.

– Ой, мама… – простонала Люся, со стуком уронив на пол дырокол. – Так я и знала, что добром это не кончится!

– Что – это? – машинально спросил Стас.

– Позавчера шеф собирался в налоговую, так как выяснилось, что нам не учли льготу, и мы переплатили за прошлый год почти двенадцать тысяч, – хмуро объяснила Катерина. – Бронич ужасно сердился, бегал по офису и всех спрашивал, где взять напрокат гранатомет.

– Гранатомет? – бледнея, повторила Трошкина. – Я не слышала взрывов…

– Товарищи, дорогие, довольно фантазировать! – вскричала я. – Никакой стрельбы из гранатомета не было, до налоговиков шеф не дошел! Его подозревают в убийстве совершенно штатской гражданки, Цибулькиной Елены Яковлевны. Паулине Антоновне сказали в милиции, будто она была любовницей Бронича.

Алка посмотрела на меня с укором, и я прикусила язычок. Паулина Антоновна не называла нам имя убиенной гражданки, мы его по другим каналам узнали, а коллег и вовсе незачем было грузить лишней информацией.

– Любо-овница? – в веселом изумлении повторил Андрюха.

А Люся почему-то покраснела до слез:

– Да ладно вам! Какая у нашего шефа могла быть любовница?

Она обиделась так, словно наш шеф был ангелом во плоти, а я его бессовестно оговорила.

– Уж не знаю, какая она там была, – язвительно ответила я. – Я ее не видела!

Тут Трошкина вдруг щелкнула пальцами, как испанская танцовщица. Все сразу же посмотрели на нее, а она смутилась, спрятала руки за спину и невнятно пробормотала:

– Нет-нет, я так, ничего.

Я насторожилась. Этот победный щелчок пальцами был мне памятен еще по школьным годам, когда отличница Трошкина щелкала, как орешки, трудные задачки по математике. Алка, заметив, что я на нее таращусь, подмигнула мне и снова потупилась.

– Ка-та-стро-фа! – по слогам прошептал Стасик Макаров.

В отличие от Люси, он сделался бледен.

«А прикольно они с Люсиндой смотрятся рядом, да? – некстати оживился мой внутренний голос. – Физиономии у обоих вытянутые, только одна белая, а другая красная. Сел бы между ними кто-нибудь с синим лицом, получился бы настоящий триколор! Впрочем, те, у кого лица синие, как правило, лежат. Вот Елена Яковлевна Цибулькина, например».

– Цыц! – сказала я своему внутреннему треплу и требовательно посмотрела на Алку.

– А я что? Я молчу! – надулась она.

– А ты не молчи! Плохо тебе, голова закружилась – так и скажи: хочу, мол, срочно подышать свежим воздухом! – Я дернула подружку за руку и потащила в коридор, с преувеличенной заботой поддерживая ее за плечи и приговаривая: – Держись, Алка, не падай в обморок, погоди, сейчас тебе станет лучше!

Смекнув, что я выдумала повод для срочного секретного разговора за пределами офиса, Трошкина приволакивала ноги, запрокидывала голову и тяжко стонала. Мы так вошли в роли страдалицы и ее спасительницы, что перестали лицедействовать лишь на лестнице, и то только после того, как какая-то добросердечная тетушка из соседней конторы спросила, не вызвать ли «Скорую».

– Нет-нет, не надо «Скорую»! Я сама вылечусь! Я вообще-то вполне здоровая! – немедленно взбодрилась Алка, которая с детства панически боится уколов.

– Головокружение, да? Видно, день сегодня такой, крайне неблагоприятный по геофизическим факторам! – заумно посетовала сердобольная женщина.

– Точно, погода меняется, к вечеру грозу обещали, – поддакнула я, только чтобы она отстала.