64  

– Не делись этим рецептом с нашим папулей! – тоже хмыкнув, попросила я. И, вспомнив папочку-кулинара, сразу же ощутила приступ голода: – Есть хочу! Я как раз в кафе шла, когда ты вызвала меня проводить спасательную операцию. Пойдем к нам обедать?

– К вам? – Трошкина критично осмотрела свой несвежий наряд, спонтанно дополненный чужой простыней, и чутко повела носом. – Нет, в таком виде я к вам не пойду. И потом, я не знаю, как теперь Зяме в глаза смотреть… – закручинилась она.

– Ладно, так и быть, в Зямины глаза я сама посмотрю, а потом расскажу тебе, как это было, – пообещала я, и на пятом этаже мы с подружкой расстались.

Против ожидания, аппетитные запахи домашней кухни в нашем доме не витали. В глубине квартиры лениво, как объевшийся дятел, тюкала печатная машинка. Скорость была совершенно нехарактерной для мамули, которая стучит по клавишам в темпе «престо».[7]

– Кто дома? – крикнула я, разуваясь.

– Дюшенька, зайди сюда! – отозвался из большой комнаты папуля. – Хорошо, что ты пришла, у меня для тебя кое-что есть!

– Действительно, хорошо, – согласилась я, думая, что папулино «кое-что» – это вкусный и питательный обед из трех блюд с десертом и прохладительным напитком.

Увы, папуля протянул мне не поднос с яствами, а сложенный вдвое тетрадный листок в клеточку. Еще надеясь, что это подробно расписанное меню вожделенного обеда, я развернула бумагу и не сдержала вздоха разочарования. Это был «Оччет о праделной работе», представленный Василием Кулешовым. Подписался Василиса Микулишна важно, как взрослый, но ошибок в его тексте сидело больше, чем колорадских жуков на картофельном кусте. Впрочем, я не стала сокрушаться о безграмотности подрастающего поколения пепси, потому как информацию Васька добыл просто бесценную. Вернее, не он один, а вместе с отрядом героических касперов, всех членов которого Василиса добросовестно назвал поименно.

Прочитав «оччет», я узнала, что позапозавчера вечером Машка Лазарева из четвертого подъезда, как обычно, вывела на прогулку своего пекинеса Гаврика. Следуя привычным путем на пустырь, девочка с собачкой разминулись с транспортным средством, которое обычно кроткий Гаврик яростно облаял и даже хотел атаковать, но ему помешал поводок. Благодаря этой странной вспышке пекинесовой ярости Машка запомнила и мотороллер с будкой, и его водителя. «У него тоже будка будь здоров!» – приписал от себя Васька.

Личность «будочника» прояснил Семка Тряпицын из пятой квартиры, опознавший собачника по прозвищу Вовка-живодер. «Здоровый такой хряк с жабьей мордой, – кратко описал внешность этого персонажа Василиса Микулишна. – Особая примета: нет переднего зуба».

– Красавчик, однако! – процедила я сквозь собственные вполне комплектные зубы, еще не понимая, зачем автор знакомит меня с этим малоприятным типом.

Следующее предложение все прояснило. «Левику Мхитарянцу из седьмого дома три дня назад папик на день варенья такой телескопище подарил – круть внеземная!» – с отчетливой завистью повествовал Василиса. По ночам Левик испытывал свою внеземную оптику на звездах, а в светлое время суток – на окнах красотки-восьмиклассницы с первого этажа нашего дома. Тем незабываемым вечером пикантных сцен с раздеванием он не созерцал, зато увидел жанровую картинку маслом, которую Василиса талантливо описал одним простым предложением: «Тот хряк с другим бугаем загрузили в кузов мотороллера большого пятнистого пса и мужика в белом костюме». К сожалению, номер мотороллера Левик не смог разглядеть даже в телескоп, потому что табличка была густо заляпана голубой эмалью. Установить личность мужика и собаки Васька предложил мне самостоятельно, что я и сделала без труда. Трудности у меня возникли лишь с осмыслением того очевидного факта, что капитана милиции Кулебякина умыкнули хряк с бугаем, разъезжающие по городу на собачьей перевозке.

– А я-то думала самолично шкуру с Дениса спустить! – зло сострила я, но тут же испугалась сказанного и мысленно попросила небеса не рассматривать мои неосторожные слова как заявку на исполнение.

По всему выходило, что я совершенно напрасно призывала громы и молнии на голову милого, «за здравие» которого теперь готова была горячо молиться.

– Отче наш! Спаси и помилуй! – устремив взор в потолок, попросила я.

Тут по моей спине прошелся ветерок: распахнулась входная дверь.

  64  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×