Огненный Хранитель: Путь к возрождению

– Я и не думал, просто… – стушевался вампир.

– Просто природная подозрительность? – понимающе усмехнулся дракон.

– Вроде того.

– Никогда не подозревай Зариме. Тебя он никогда не предаст и не отвернется от тебя.

– Потому что я его повязанный?

– И поэтому, но не только. Он любит тебя, хотя любить не должен. Мы не создаем семей с повязанными, ведь знаем, что это временно, а он хочет. Неспроста судьба определила вас друг другу.

– Я всегда считал его привязанность побочным эффектом этих уз.

– Привязанность – возможно, но не любовь. Разве ты не видишь его чувств?

– Да, но… – опешил Интар.

– Береги его, не разбрасывайся. Береги именно эти еще не до конца устоявшиеся чувства. Не тело или безопасность, а именно чувства.

– У него могут быть проблемы?

– Только если ты откажешься от самого себя.

– В каком смысле?

– Ты бессмертен – это хорошо, потому что он тоже. Но пройдет несколько веков и ему настанет пора вылететь. Другие драконы почувствуют это. Тогда-то тебе и придется принимать меры.

– Какие?

– Придется послушаться сердца.

– Туманно ты говоришь!

– Прости, иначе не могу. Скажи я прямо, как есть – это может нарушить ход судьбы и повлиять на всех нас. Да и не знаю я точно.

– Что ж, все равно спасибо.

– Пожалуйста. Ради благополучия Зариме я готов на гораздо большее.

– Он так тебе дорог?

– Конечно. Мы, фактически, из одного гнезда. Иначе и не может быть. Нас слишком мало, чтобы разбрасываться друг другом.

– Все равно очень трогательная забота, – стоял на своем Интар, и вдруг предложил: – Если хочешь, оставайся с нами насовсем. Я не против.

– Спасибо за столь лестное предложение, я знаю, что оно далось тебе не легко. Но нет. Возможно потом, через несколько веков… Но сейчас мне хочется насладиться свободой. Посмотреть мир. Если, конечно, во мне возникнет нужна, и Зариме позовет – я тотчас прилечу.

– Хорошо.

– Ты, главное, береги его.

– Ладно. Идем, а то виновник нашего разговора забеспокоится.

Зариме, в самом деле, видел, что они разговаривали, но ни о чем не спросил. То ли и так догадался, то ли настолько доверял своему кузену.

Насим, как и собирался, через день уехал, вернее улетел. Торжественные проводы состоялись в полночь. Дракон в сопровождении Зариме и Интара вылетел в сад. Ночь выдалась безлунной и на редкость темной. Поэтому вампир захватил с собой фонарь. Вот вокруг этого фонаря они и собрались.

– Что ж, давайте прощаться, – сказал Насим, разматывая бурнус.

– Давай, – улыбнулся Зариме.

– Я знаю, что вы со всем справитесь, и все же, пусть неприятности обходят стороной ваш дом, – говоря это, Насим пожал руки им обоим.

– Спасибо. Честно говоря, я рад знакомству. Знай, ты всегда желанный гость в нашем доме, – ответил Интар.

– Это много значит для меня, спасибо.

С этими словами Насим скинул всю одежду, ловко увязал ее в компактный узел и перекинулся.

Вампиру хватило скудного света фонаря, чтобы оценить всю красоту и грациозную мощь серебристо-голубого дракона. От созерцания этой красоты его отвлекло лишь то, что Зариме тоже разделся. Перехватив недоуменный взгляд вампира, он сказал:

– Я провожу его немного.

– Ты помнишь свое обещание, – осклабился дракон. Странно было слышать из такой пасти человеческую речь.

На это Зариме лишь рассмеялся и начал превращение. Спустя минуту, не больше, два дракона взмыли в черное ночное небо. Это было красиво и могло даже показаться божественным. Но вскоре даже Интар с его очень острым зрением перестал различать что-либо, кроме двух неясных теней. То ли облако, то ли дракон – не поймешь.

А драконы наслаждались полетом, совершая в воздухе порой просто невероятные кульбиты и переговариваясь на своем языке:

– У тебя сильные крылья! – заметил Насим.

– Спасибо, но сам ветер наполняет скоростью твои.

– Ветер клокочет в моих жилах – это моя стихия.

– Я знаю.

– Но все равно, ты прекрасен, брат мой. Многие возжелают сразиться за тебя.

– Я не ценный приз, у меня свой путь.

– Дай-то боги. Я верю в тебя.

– Спасибо. Но мне пора возвращаться. Счастливо!

– Счастливо! * * *

Когда даже тени в небе невозможно было различить, Интару сразу стало как-то неуютно в саду, словно стало холоднее и темнее, хотя фонарь горел по-прежнему.